Стук открывающихся висельных люков отдался в ушах оглушительным эхом, даже на фоне вздоха толпы. Наступившая вслед за тем тишина казалась почти живой, вынуждала обернуться, бросить взгляд через плечо. Не обращая внимания на то, как скрутило живот, я свернула за угол, чтобы между мной и виселицами оказалась стена и соблазн посмотреть назад исчез. ***
Жизнь на Периферии простая, как и ее обитатели. Работать им не надо, хотя здесь есть несколько «торговых пунктов», куда люди приносят, что могут, на обмен. Читать им тоже не надо никакая работа этого не требует, к тому же держать у себя книги строго запрещено так зачем рисковать? Беспокоятся люди здесь только о том, как себя прокормить, как сохранить в целости одежду и уберечь от дождя ту дыру, коробку или развалину, которую они зовут домом.
Тайная цель каждого периферийца попасть однажды во Внутренний город, преодолеть стену, отделяющую цивилизованный мир от людских отбросов, и оказаться в сияющем царстве, что возвышается над нами громадными лучистыми башнями, которые по какой-то причине не рассыпались в пыль. У всех тут есть знакомый знакомого, который знает кого-то, кого забрали в город за мощный ум или несказанную красоту, кого-то выдающегося, особенного, кому не место здесь, с нами, скотами. Ходят слухи о том, что вампиры «разводят» у себя людей, воспитывают из детей преданных рабов. Но поскольку никто из тех, кого забрали в город, назад не возвращается кроме домашних и их охранников, а они держат рот на замке, никто не знает, как оно там.
Разумеется, слухи от этого лишь расцветают пышнее.
Слышала? спросил меня Шест, когда мы встретились у проволочной ограды, обозначающей границу нашей территории. За оградой, по ту сторону травянистой, усеянной битым стеклом пустоши, стояло старое приземистое здание, которое я и моя банда звали домом. Лукас, де-факто наш предводитель, говорил, что раньше здесь была «школа» куча ребят вроде нас каждый день приходила сюда учиться. Это было до того, как вампы разграбили ее и сожгли, уничтожив все, что было внутри, однако здание все равно могло приютить компанию тощих уличных крыс. На высоте трех лестничных пролетов кирпичные стены начинали крошиться, верхний этаж провалился, а стены почти целиком состояли из щебня с плесенью. В обгорелых коридорах и пустых комнатах было холодно, сыро и темно, и с каждым годом стены всё больше осыпáлись, но это было наше пристанище, наша безопасная гавань, и мы отчаянно ее защищали.
Что слышала? спросила я, когда мы нырнули в дыру в проржавевшей ограде и направились сквозь сорняки и осколки к приветливо светящемуся дому.
Грейси забрали прошлой ночью. В город. Говорят, какой-то вампир хотел расширить свой гарем, вот и взял ее.
Я резко на него взглянула:
Что? Кто тебе сказал?
Кайл и Тревис.
Я брезгливо поморщилась. Кайл и Тревис были из враждебной нам банды Неотмеченных. Мы друг друга не доставали обычно, но сейчас было похоже, что наши соперники могли что-то придумать, чтобы отпугнуть нас от улиц.
Ты этим двоим веришь? Они тебе мозги пудрят, Шест. Напугать тебя хотят.
Он тащился за мной по пустоши, как тень, водянисто-голубые глаза бегали туда-сюда. Настоящее имя Шеста было Стивен, но никто его больше так не звал. Он был выше меня на несколько дюймов, но при моих пяти футах роста особого впечатления это не производило. Фигурой Шест напоминал огородное пугало, волосы у него были соломенного цвета, взгляд боязливый. Выживать на улицах у него получалось, но едва-едва.
Они не одни про это говорят, настаивал Шест. Купер сказал, что слышал, как она кричала в нескольких кварталах отсюда. Что на это скажешь?
Если это правда? Скажу, что она по глупости отправилась ходить по городу ночью и ее, наверное, съели.
Элли!
Что? Сквозь покореженный дверной проем мы пробрались в промозглый школьный коридор. Вдоль стены теснились ржавые металлические шкафчики, лишь некоторые из них до сих пор стояли вертикально, большая часть была помята и сломана. Подойдя к одному из тех шкафчиков, что еще держались, я открыла скрипучую дверцу. Вампы не сидят в своих драгоценных башнях безвылазно. Иногда они отправляются на охоту за свежей кровью. Все это знают. Я достала из шкафчика расческу, которую хранила там вместе с зеркалом единственным целым во всем здании. На меня взглянуло мое отражение девчонка с чумазым лицом, прямыми черными волосами и узкими «пронырливыми глазами», как выражается Крыс. Ну, хотя бы зубы у меня не как у грызуна.
Я провела расческой по волосам, морщась, когда обломанные зубья царапали кожу. Шест всё смотрел на меня с укоризной и страхом, и я скорчила гримасу и нахмурилась.
Нечего на меня так глядеть, Стивен, сказала я. Если выйдешь после заката и тебя засечет кровосос, сам будешь виноват, что расслабился. Я положила расческу на место и захлопнула шкафчик. Грейси думала, что, раз она Отмеченная, а ее брат охраняет Стену, вампиров ей можно не бояться. Они всегда тебя подкарауливают, когда думаешь, что можно не бояться.
Марк из-за этого сам не свой, сказал Шест почти со злостью. У него кроме Грейси никого не осталось после того, как их родители умерли.