Сказка Сказывается
Сказка Сказывается
Он, может, петь любил. Вот и допелся.
Пока сидел в холодной точнее, лежал на топчане, лицом к мокрой, воняющей плесенью стенке было время поразмышлять. Время-то было, а потратил он его без пользы. Хотя кому как, может, кому и пользой покажется: сказку сочинял. Сказка получалась хорошая, только невеселая, и до конца не придумал: загрохотал засов. Вот и до Леода у Палочника руки дошли. Хотя нет дошли ноги, а руки-то вот они...
Леода-Зубочистку подхватили за шиворот, и рубашка треснула от воротника вдоль по спине. Палочник перехватил его за волосы, и Зубочистка поклялся себе, что сострижет эту проклятую рыжую копну под корень, а лучше и вовсе наголо! Хорош, конечно, будет он бритый у него ж веснушки небось и на черепе под волосами а всё ж лучше, чем никакой Так что наголо если, конечно, выйдет отсюда живой.
Из пыточной волокли тело: так, не тело мешок с костями. Да и целы ли те кости после пыток? Палочник Зоу, растопыря кривые ноги, крабом перешагнул через бессознательного, не дожидаючись, пока слуга вытащит мешок с костями окончательно. Вися в длинной жилистой руке, Леод лишь покрякивал. От затылка, где железная хватка корявых пальцев, кажется, уже проделала дыры в черепе, шла дорожка боли - как будто вслед за рубашкой рвалась и кожа уличного сказочника-лицедея. То есть это он еще утром был просто лицедеем, а теперь поглядите-ка, бунтовщик, зачинщик смуты, революционер. Пташка стала певцом восстания и пропагандистом чего-то там Брошенный на лавку, Леод не смог закончить мысленно фразу. Ну и пелядь с нею, нечистый эти глупые слова побери. Лучше при таком раскладе немым родиться: и в пропаганде не обвинят, и полную шапку монет накидают!
И еще почему-то беспокоило, что сказку он так и не закончил. Далась ему эта сказка!
А вот поди ж ты, и помирать не хотелось, историю не досказав.
- Леод-Зуботычка, - прочитал дьячок, полистав журнал с записями, - уличный актер, заподозрен в пособничестве мятежникам. Распевал провокационные куплеты, замечен в компании провокаторов. Поскольку взят впервые, наказание назначить следующее: дать сотню розог, клеймить как мятежника и лишить свободы на шесть месяцев. Повезло тебе, Зуботычка
- Зубочистка, - буркнул Леод.
- Вон, тех, кто по второму разу схвачен, как запытали. Всё доискивались, кто главарь А тебя только высечь! дьячок захлопнул журнал и вышел за дверь: выпытывать из жалкого актеришки ничего не полагалось, записывать, стало быть, нечего.
Палочник, кривой-перекошенный, нехорошая сила, привязал бунтаря и подстрекателя к лавке и свистанул в воздухе розгой.
- Звысь! эх, прямо над ухом жикнуло. Леод вздохнул и начал:
- Жила-была на свете королева фей. Крошечная с ладошку, а складная. Всё, как у людей только маленькое. И королевство у нее было крошечное, и подданные все могли уместиться на нашей городской площади, причем не теснясь и не
- Звысь! на этот раз розга не мимо уха просвистела, а ожгла спину.
- И какие же славные это были подданные! Такие легкие, почти прозрачные, хорошенькие и хрупкие. Им ничего не надо было делать: знай порхай с цветка на цветок!
- Звысь! Леод содрогался от ударов, сглатывал, пережидал первую волну боли, дерущую так, что волоски на теле и те дрожали мелкой противной дрожью. И продолжал:
- А еще жил король крыс. Крысам этим бы только пожрать, да подраться, да
- Звысь!
- И вот раз случился у людей голод, - Леод-Зубочистка прикусил соломинку, раз уж зубочистки не оказалось, и заторопился рассказывать, чтоб успеть сочинить финал до того, как сомлеет. И крысам стало нечего есть в деревнях. Пошли крысы в город, и победили полчище других крыс, и сожрали все и всех. Гордые своей победой, они расплодились так, что и люди стали их бояться.
- Звысь!
- Ты с оттяжкой бьешь или как, дядюшка Зоу? В прошлый раз не так от души бил, - посетовал Леод, надеясь разозлить старика. Тогда он станет стегать резче, до крови что на самом деле не так больно.
Но Палочник, проклятущий, не озлился, а лишь крякнул и снова вытянул Леода вдоль спины розгой. Тот охнул и продолжил:
- Прошел год. Для простой крысы много, а для короля крыс всего ничего! Стал он спесив и жесток, хуже прежнего в сто раз. Жен у него было два десятка, детей без счета. А всё как будто не хватало чего.
- Звысь!
- И решил
крысиный король посвататься к королеве фей. Что, говоришь не бывает так? Врешь, в сказке все бывает. Да и в жизни порой
Палочник хоть и не говорил ничего, но пару ударов добавил. Зубочистка перекусил соломинку, выплюнул и скрипнул зубами. Терпеть становилось трудновато, а говорить и того труднее...
- Дальше, трепач, - сказал вдруг мучитель. В лицо Леоду ткнулась кружка воды.
- А что мне за это будет? едва переводя дух, спросил Зубочистка.
Вода, плеснув напоследок в нос и рот, исчезла из поля зрения. Розга свистнула рядом со скамьей.
- Ну?
Леод хмыкнул и продолжил:
- У королевы фей в ее фейском распрекрасном царстве был свой порядок: молочные реки, кисельные берега и полные болота сладкого рисового пудинга. Всё это пахло, как кондитерская лавка вместе с молочной, и вот странно! никогда не кончалось, не портилось и не прокисало. Одна беда: если ты в этой стране не хозяин, а всего лишь гость, так и останешься там навсегда. И перестать есть тоже не сможешь пока не помрешь - от тоски ли, от обжорства ли Но крысы уж всё поели в округе, а люди, напуганные растущими полчищами крыс и неспособные справиться с ними, ушли из тех мест навсегда. Голодные и злые, крысы окружили страну фей.