И волнуясь до них же.
Тычки и угрозы сыпались и стихали, но это сработало он почувствовал. Почувствовал и позволил магии течь, а Гермионе едва взлететь над постелью. Сдвинулся в сторону, не умаляя своё возбуждение,
и запретил себе всякую мысль.
А также безудержный смех.
Это что?! ахнула Грейнджер, растеряв словесный запал. Потому что взмыла под потолок, нелепо перевернувшись в воздухе, и сдала все позиции разом и с гаком.
Бултыхаясь и окая сбитым с толку ребёнком, она пыталась ухватиться не за невидимый столб за светлую шевелюру, что уворачивалась и не поддавалась, пока оборзевшие руки дёргали молнию и тащили джинсы за брючины вниз...
(Какой кошмар!..)
...вместе с трусами.
И спонтанная магия здесь ни при чём только тугая посадка. Заливаясь стыдом, Гермиона ухватилась за край белья, оголившего нескромную часть бедра, и потянула его назад с грацией обезьянки, пока чьим-то глазам не предстала её нагота в сверхзапретном объёме.
Это сила мысли, манерно огласил Драко, и твоих прелестей!
Как и реакция на близость девушки вкупе с волнением его личный «скелет». Но разве он виноват? Вообще-то, Грейнджер знала, на что шла. А Драко почти ни при чём. Сложно не возбудиться, если под ним не метла и далеко не уродина.
Ты... ты... запиналась Гермиона, чувствуя, что вместе с джинсами сползает её уважение, ты жулик! Ты знал!..
Она не прицельно, но вскользь треснула его по затылку.
Я не был уверен. Просто надеялся... бездумно оправдывался Драко, вдруг получив ногой в подреберье.
И он не врал.
У спонтанной магии свои тараканы, а он над ними не всегда властен. Даже если их почти перерос, слава Мерлину.
Ты чокнутый... лютовала Гермиона, замахиваясь по Малфою то рукой, то ногой, чем только раскручивала себя живою игрушкой, левитирующей под властью распутных желаний. Похотливый... её резко качнуло, вырывая недоснятые джинсы из рук Драко, лепрекон!
И тут...
...она рухнула вниз.
Прямо на Малфоя.
В жуткой позе недозвезды, вызвав у «ложа» недовольное «фа!» и насладившись его звучанием, Гермиона скатилась с Драко (не без его помощи). Подтянула колени и, мысленно сказав джинсам прощай, позволила тому вцепиться в них жёсткой хваткой, чтобы, лягнув что есть сил, сбросить подлеца с треклятой постели. Малфой в обнимку со шмотьём слетел кубарем вниз. Выкрикнул обалдевшее «ре!», нехило приложившись о пуфик, и подарил Гермионе не только свободу, но и бесценное время.
Грейнджер рванула к двери, не оглядываясь, распахнула её и побежала по коридору полуголой, злой и босой. В полутьме она летела вперёд, шлёпая по паркету, и подозревала, что вне замка дезаппарации нет. Впереди поворот и большая лестница, ведущая в холл, но главное глоток свежего воздуха.
И месть. Справедливость. И снова месть.
Да простит её Гарри.
Гермиона на секунду замерла, обернулась и... не поверила собственным чувствам.
На её несчастную голову, словно сеть, опустилась мгла в виде тёмного покрывала. Кто-то сгрёб её, будто в тиски, и поволок обратно в сторону спальни рычащим мешком. Да так быстро, что, семеня, ноги петляли, пинались и прилетали куда ни попадя. Так раздался металлический лязг и скулящее «ой-ё-ё-ё», когда слух резанул фарфоровый звон. Сердце Гермионы билось всё чаще, воздух душил, а разум насторожился, но не отказывал:
Теодор Френсис Нотт, негромким туннельным голосом выдала она, уловив неровную походку, и на нервах ударилась в блажь: У вас есть право на адвоката, но я его не обещаю!
Она почти смирилась, когда сообщники впихнули её через порог, почти смирилась с щелчком замка, но не смирилась со своим положением, стягивая с себя плотную ткань и выкрикивая горе-тюремщикам:
Даже не суйтесь сюда, негодяи!
* * *
Тео ещё со школы страдал бессонницей и потому не закрывал свою лавку ни днём, ни ночью, если, конечно, не болтался с Малфоем или с кем-то другим. А иногда и другой, вызывающей не самые правильные желания. В какой-то мере он привык спать урывками, примостившись то там, то сям, и не всегда лёжа. Вот и сейчас он случайно заснул за столом, раскладывая свежие ингредиенты для зелий и обновляя защитные чары на старых пузырьках: даже в волшебном мире, как известно, воры водились, растяпы тоже, а терпеть убытки не в правилах Нотта. Он не нанимал помощника или кого-то ещё и предпочитал работать, если душа просит или натура жаждет, а вкалывать по часам удел несвободных.
Вроде Уизелов.
Тео открыл глаза, когда парочка пикси трескуче пискнула, болтаясь в клетке около входа, что послужило живым сигналом:
К нему посетитель.
Нотт напружинился и подскочил. Качнул рукой вдоль столешницы, и вот зараза! один стеклянный флакон упал. К сожалению, так и не дождавшись порции магии, он с треском разбился, выпуская витые пары и негласно объявляя создателю, что его прибыль махнула хвостом не хуже зловредных созданий. Стряхнув
сонливость, Тео сжал переносицу, будто не замечая, как блестящая перламутром жидкость текла по дощатому полу, впитываясь в поры и трещины, и распространяла по магазину свой аромат. Пикси метались по клетке и фыркали, пока их неловкий хозяин изучал стройную фигуру в чёрной как смоль мантии, явно не нёсся навстречу гостье и не рассыпался в любезностях.