Тем не менее, продолжал Псмит, товарищ Виндзор, насколько я понял, стремится, наоборот, ускорить их кончину. Вот такие странные противоречия, такие столкновения вкусов и слагаются в то, что мы именуем жизнью. Вот тут, с одной стороны, мы имеем
Человек с лицом точно
грецкий орех, до той минуты почти невидимый за дородной фигурой в костюме из тонкой шерсти, внезапно возник на открытом месте и тоже высказался.
Где этот тип Виндзор? У. Виндзор. Тип, которого мы хотим видеть. Я сотрудничаю с этой газетой без перерывов, если не считать дней, когда я болел свинкой, вот уже четыре года, и у меня есть причины считать, что мою страницу читают столь же широко и ценят так же высоко, как любую другую в Нью-Йорке. И вот является этот тип Виндзор, с вашего позволения, и объявляет мне, что газета больше не нуждается в моих услугах этими самыми словами.
Жизнь полна трагедий, прожурчал Псмит.
Что, собственно, он хочет этим сказать? Вот что я желал бы узнать и что желают узнать остальные джентльмены. Послушайте
Я имею честь говорить? осведомился Псмит.
Моя фамилия Эшер. Б. Хендерсон Эшер. Я пишу «Минутки веселья».
Лицо Псмита отразило взволнованное изумление, какое может отразить лицо путешественника по дальним странам, когда он созерцает какой-нибудь прославленный национальный памятник. Иметь великую честь узреть создателя «Минуток веселья», лицом к лицу это было уже слишком!
Товарищ Эшер, произнес Псмит благоговейно, могу ли я пожать вашу руку?
Тот посмотрел на него довольно подозрительно, но руку протянул.
Ваши «Минутки веселья», сказал Псмит, крепко ее пожимая, не раз примиряли меня с зубной болью.
Он снова сел.
Господа, сказал он, это тяжкое дело. Обстоятельства, как вы сами признаете, ознакомившись с ними, весьма необычны. Вы спросили меня, где мистер Уилберфлосс. Я не знаю.
Не знаете! воскликнул мистер Уотермен.
Я не знаю. Вы не знаете. Они, сказал Псмит, легким жестом указывая на остальных присутствующих, не знают. Никто не знает. Его местонахождение определить столь же сложно, как найти черную кошку в угольном подвале в безлунную ночь. Незадолго до того, как я занял свой пост в газете, мистер Уилберфлосс по распоряжению врача отбыл отдыхать, не оставив адреса. Письма ему пересылаться не будут. Ему прописан безмятежный отдых. Где он сейчас? Кто знает? Возможно, улепетывает вниз по крутому склону в Скалистых юрах от парочки медведей и пумы. Возможно, посреди флоридского болота подманивает аллигаторов, имитируя звуки чего-то мясного. Возможно, в Канаде кладет приманки в ловушки для лосей. Мы не располагаем никакими данными.
Его слушатели мрачно переваривали эту новость. Затем преподобный Эдвин Т. Филпотс испытал озарение.
Где мистер Уайт? спросил он. Его мысль упала на благодатную почву.
Да, где мистер Уайт? тут же подхватил хор. Псмит покачал головой.
В Европе. Больше я ничего сказать не могу. Мрачность слушателей усугубилась.
То есть вы хотите сказать, воскликнул мистер Эшер, что тут хозяйничает этот тип Виндзор и последнее слово за ним?
Псмит поклонился.
С вашей обычной проницательностью, товарищ Эшер, вы попали в яблочко с первой же попытки. Последнее слово действительно за товарищем Виндзором. Человек чрезвычайно властный, он не потерпит никаких возражений. Я бессилен его поколебать. Мои советы, как следует вести газету, приведут его в ярость. Он убежден, что программа «Уютных минуток» требует радикальных изменений, и намерен произвести их, а там хоть трава не расти. Без сомнения, он рад будет принять ваши материалы, если они окажутся созвучными его идеям. Забористый отчет о боксерском матче, леденящая кровь словесная картина железнодорожной катастрофы и что-нибудь в том же духе будет оторвано с руками. Но
В жизни не слышал ничего подобного! негодующе вскричал мистер Уотермен.
Псмит вздохнул.
Некоторое время тому назад, начал он, каким давним оно кажется! я, помнится, сказал моему юному другу по имени Спиллер: «Товарищ Спиллер, никогда не путайте необычное с невозможным». Таково мое руководящее правило. Весьма необычно, чтобы временный главный редактор еженедельной газеты захватил команду на корабле в духе прославленного пирата капитана Кидда, но невозможно ли такое? Увы, нет. Товарищ Виндзор проделал это. Вот где вы, товарищ Эшер, и вы, господа, сели прямо в лужу. Вы спутали необычное с невозможным.
Но что же делать? вскричал мистер Эшер.
Боюсь, что вам остается только ждать. Нынешний режим всего лишь эксперимент. Не исключено, что товарищ Уилберфлосс, когда он, увернувшись от медведей и улизнув от пумы, вновь займет свое место у штурвала этой газеты, решит не следовать дальше по рельсам, проложенным сейчас. Вернуться же он должен примерно через десять недель.
Десять недель!
Да, такой, мнится мне, должна
быть длительность его отдыха. А до тех пор мой совет вам, господа, ждать. Вы можете пребывать в уверенности, что я буду бдительно блюсти наши интересы. И если мысли ваши примут мрачный оборот, скажите себе: «Все хорошо. Псмит бдительно блюдет ваши интересы».