Никита не обратил внимания на эти манипуляции.
А где ж он, этот камень? спросил Петька.
В Москве, просто разъяснил Никита, как если бы сказал: у дядьки косого Андрея на свалке.
Петька недоверчиво скривился было, но потом открыл рот Потом закрыл его и яростно дернул себя за чуб. Дернул один раз, но больно. Что значило: понял! Его действительно осенило теперь.
Голова у Никиты что погреб: год назад положишь, а вынешь будто свеженькое.
Учительница Валентина Сергеевна рассказывала зимой, на вечере «Урал земля золотая», о том, чего только нет на Урале И сказала, что недавно вниз по Туре геологи нашли глыбу черного мрамора. Настолько чистого, что ее даже специальными тягачами уволокли в Москву, чтобы сделать какой-то памятник.
Вот, показал Никита. Это Тура, а это камень. Лицо его было замкнутым, как всегда в ответственные минуты.
А это что? нетерпеливо указал Петька на ряды цифр. Он привстал на корточках, готовый хоть сейчас лететь в Москву, на розыски таинственного камня.
Никита сначала на рисунке второго чертежа, а потом спрямляя его кривулины, вписал цифры:
Тысяча пятьсот минус триста в обратном направлении как раз и давали тысячу двести, то есть цифру, которая была написана на столе. А чертежи на столе и на манжете означали, вероятно, один и тот же маршрут, но в первом случае он был почему-то упрощен. Этого Никита не мог объяснить почему.
А шесть, сто шестьдесят и двести восемьдесят три? нетерпеливо спросил Петька, уже позабыв и про Мишку, и про Владьку, и про Светку, весь поглощенный новой идеей.
Может, килограммы?.. вопросом на вопрос ответил Никита. Это я не знаю
Думай, Голова! возбужденно приказал Петька и слегка даже стукнул по круглой Никитиной голове.
Это можно потом, успокоил его Никита. Надо искать, где был камень
Если эта мраморная глыба и есть тот самый Пронин камень, на котором он свихнулся, становится понятным, отчего Проня не может найти его. Странно только, почему он не разыскивал его год назад, когда камень еще стоял на месте. Но Петька нашел объяснение и этому. Дураков держат в сумасшедших домах, только пока они буйные. А под старость чего его держать? Пускай гуляет. Вот и вырвался Проня. Раньше-то его не видно было?..
На мгновение мелькнула мысль о возможном соперничестве с чернобородым. Но какой взрослый поверит умалишенному? Они и умному-то не верят докажи сначала
Словом, Петьке уже все и до конца было ясно. Оставалось выведать самую малость: где разыскали геологи эту мраморную глыбу, тот ли это камень, что разыскивает Проня, куда ведет от него изломанная прямая и почему рисунок ее оказался в лесной землянке под охраной двух рассыпавшихся скелетов
Главное это надо подумать, сказал Никита.
Думай, думай! радостно поощрил Петька.
Копайте! Клад зарыт под вами
Об одних только
Ярма особо не взденешь. Были мы, ну, дареные вроде. За что бог его. Но баре у нас наподобь Соплякова все: на пузе шелк, а в пузе щелк. Избивал, случалось, а кукиш ему от мужика и все. То овин его с петухом возьмется, то лошадям ноги посечет кто. Всяко тут мужики гибли. За лошадь-то когда одного, а когда двух мужиков в цепях уводили Вот ить А то в Засулях, сказывают, жил вроде Сопляког ва, а втайне ба-а-гатый барин был! Мусе какой-то. Эт напрямки, тайгой если день, двое на телеге. Мусе фамилия не наша не то хранцуз, не то германец, заморский, в общем. Усадьбишка так себе. А как в Москве зачали вгласть брать большевики Мусе наш богатющий, сказывают, приявился. А после слух был, что в красную-то войну полковник будто гуменский это барин тамошний полковник был, ну дак, сказывают, порешил он Мусю. Будто замял до смерти Я тогда аккурат твою мать носила, ну, верой все, а иду как-то он, полковник-то, и встренься мне в Сопляковке! Чур-чур говорю кто его Ну, а тут и родила вскорости. Это до среды троицкой, если по-нонешнему Бабка Алена хотела отвлечься, но Никита снова решительно дернул ее за юбку.
Куда ж полковник делся, говоришь?
Да тут, как рожать, вскорости большевики пришли. И Соплякова и полковника кто ж его след простыл
Никита опять дернул за юбку. Бабка Алена сидела на кровати. Никита и Петька на полу.
Много ли добра было, бабушка, у Муси этого, которого полковник порешил?
Та много!.. У-у, сказывают люди, все будто издаля: из Москвы да с Царьграда все, ни ложки тебе деревянной золоту привез. Аж, прости господи, по малому ребячьим делом ходить горшок золотой был. Но хоронили когда Мусю, шарили люди, сказывают ничего не нашли
Никита и Петька переглянулись.
Открытие становится тайной
Они долго ждали, пока сядет солнце, стихнут собаки на улице и Петькина мать, еще раз проверив, как чувствует себя Ягодка, скроется в избе.
Наконец, когда уже ночь полностью вступила в свои права, Петька зажег три свечи.
Мишка предал тем хуже для него. Тем хуже для всех. И для Светки
Они стали возле бочки, на которой Петька укрепил три свечных огрызка, и, вытянув руки ладонями вниз, вплотную к огню, чтобы жгло, поклялись.
Текст клятвы произносил Никита: это его дело сочинять. А Петька слово в слово повторял за ним.
Свечи ярко освещали их торжественные лица, и крошечные огоньки пламени трепетали в напряженно-суровых глазах.