А вы, ребята, как? Не хотите от меня уйти да покаяться перед Екатериной?
Они только рассмеялись.
Тут в разговор вступил самый старый из аксакалов, Щербачев.
Ты, Петр, помолчи, сказал он, обращаясь к Репнину. Не о том говорить надо.
И повернулся ко мне.
Не знаю, черт тебе ворожит или господь помогает. Но допускаю, что царем ты будешь. Может, Романовым, а может, и новую династию обоснуешь. Но без дворянства как ты собираешься страной править? Купцы да крестьяне тебе не помогут. У них свои заботы. Мещан мало. А дворян ты обижать вздумал. Разумно ли?
Его речь подхватил Нарышкин.
Ведь веками же служили трону. Если победишь ты Екатерину, куда же нам деваться, и тебе послужим. Но зачем же лучших людей России по миру пускать, их пажить рушить? Зачем всей черни волю давать? Тех, кто тебя поддержал, само собой, наградить надо. Новое дворянство поднять из низов. Это мы понимаем. Видали уже. Но прочую чернь-то как ты обратно в хомут загонишь? Думал ли?
Слово решил взять молчавший доселе подследственный Волконский.
А землю-то! Землю зачем отнимать да мужикам раздавать? Ладно, людей открепил от помещиков. Бог с ним. В иных странах так спокон живут и беды не знают. И мы бы привыкли. Но землю-то мог во владениях оставить? Ведь так и войну можно прекратить мигом. Не все, но многие тебе тут же присягнут.
А похоже, переговорщики считают меня дураком. Ишь как косятся по сторонам! Залетела в красные с золотом кремлевские палаты неведома зверушка. Кто я для них? Злодей, вор, тиран, изменник. Самозванец в мундире с чужого плеча. Исчадье ада, явившееся на землю лить человеческую кровушку. В первую очередь, их, господскую. Заявились ко мне все такие из себя расфуфыренные, в шелках и бархатах не иначе как считают, честь великую оказали. И давай намекать: дескать, мы тебя готовы признать, если ты все по-старому оставишь. Такое предложение вполне могло подкупить настоящего Емельяна Пугачева, но не меня.
Эти лисы, зубы скрошившие на интригах, уверены, что меня смогут переиграть. Думают: попотчуем дурака пустяшными обещаниями и выгадаем месяц-другой для московских бояр, пока армия
сюда не доберется. Не верят они в мою победу, оттого и пришли с такими речами.
Хотите поиграть? Извольте.
А знаете ли вы, старинушки, что две трети земель и крепостных у трети дворянских семей России сосредоточены? И речи свои вы ведете именно от их лица. А остальные либо малоземельны, либо вовсе за жалование служат. Так что им мешает мне служить, коль скоро я больше платить буду? А вами они хоть и огорчением, но пожертвуют.
Я ухмыльнулся, глядя на насупившихся вельмож. Не ожидали они, что буду я бить их беспощадным языком цифр. А на этот язык эмоциями отвечать бессмысленно. Тут снова высунулся неугомонный Репнин.
Может, с голодухи или по слабохарактерности к тебе и пойдут служить худородные да завалящие тут ты прав. Принуждены будут хлеба своего искать службой. Но сокрушая родовую аристократию, ты для всех правителей Европы и для всех аристократов мира врагом становишься. Как ты сможешь трон удержать, перессорившись со всем миром? Ты же вечной войной Русь погубишь.
О, как! О Руси вспомнил я опять усмехнулся на такое заявление. А ты, князюшко, давно ли в зеркало смотрелся? Парики, банты да кружева. Не видать русского под этой шелухой-то. Ваш брат боярин давно уже нерусь. Паразиты вы, присосавшиеся к народному телу, трутни и облепившие трон пауки. Не о чем мне с вами договариваться. Желаете служить? Приму. Жалование положу и пенсион на старость, коли пользу Отечеству принесете. Не желаете служить? Пошли прочь. Напрасно возомнили себе незаменимыми. В русском народе такая сила живет, такой созидательный дух! Появятся самородки, ни умом, ни талантами не обделенные, но без вашей фанаберии господской.
Одумайся, Емельян!
Его дружки закивали. Не смогли все же спеси своей преодолеть.
Я сделал знак, и казачки в одно движение оказались рядом с буйным аристократом. Вскоре он лежал на полу и вопил:
Сатана ты! Вор! Холоп, до власти дорвавшийся!
За оскорбление царского величества смертная казнь полагается, спокойно объявил я напуганным старикам. Вас уведомят, где и когда вы в последний раз дружком попрощаться сможете.
Переговорщики молчаливо обменялись взглядами и развернулись на выход. Я решил их добить.
Городские домовладения дворянские тоже в казну отходят. Так что даю двое суток, чтобы собрать вещи и выехать из домов. На семью одна телега.
Тут же развернулись, как на шарнирах.
Пощади, государь! наступил себе на горло Щербачев, титуловав при всех, как подобает обращаться к царю.
К нему присоединились остальные. Неожиданная корпоративная солидарность.
Петр Федорович, взмолился Нарышкин. Прояви милосердие. Не гони нас из домов.
Куда же люди-то пойдут, присоединился к нему Волконский, бабы, детишки. Тысячи же дворян в Москве.
Я даже разочаровался. Я-то думал, что они за своего сокорытника попросят. От плахи его попробуют отмазать. Думал, восхититься. Ан нет. Они просто перспективу бомжевания осознали.
А зачем вы мне здесь? Зачем мне все ваши бабы и детишки? Вот ваши дворовые и лакеи мне ещё пригодятся, а вы сами мне не нужны. Разве что я изобразил глубокую задумчивость. Тех, кто добровольно присягнет и предложит себя на службу отечеству, я бы пощадил. Так что думайте. Через два дня я начну выселять вашего брата вон из города.