Кстати, о Пестрово, государь, подхватил Хлопуша. А передай-ка ты его в мое ведомство. Все едино после его палачеств офицерам он как чужак стал. Брезгуют. А у нас толковых людей-то нехватка изрядная. Одни бывшие тати да душегубцы в штате. А Василий верен вам до самого донышка и не дурак вовсе.
Шешковский подхватил просьбу:
Действительно, Петр Федорович, мы его всему научим. Толк из него явно выйдет. Заматереет, будет на кого ведомство оставить, в случае чего.
При этих словах Шешковский как-то вздохнул невесело. Я кивнул.
Хорошо. Я не против.
Государь. Я тут успел с утра по архивам московской военной коллегии пробежаться. И возникла у меня мысль, как без боя парализовать силу южной армии.
Я заинтригованно посмотрел на говорившего и жестом предложил продолжать.
В формулярных списках офицеров есть данные о близких родственниках. Большую часть этих семей мы можем разыскать и взять в заложники. В южной армии сейчас приблизительно семь тысяч офицеров. С учетом, что в полку по штату положено четыре штаб-офицера и пятьдесят два обер-офицера, из них выше
уровня капитана не больше тысячи. Полковников не больше двухсот. Я уверен, что мы сможем найти родственников не менее чем половины этих офицеров. Чего далеко ходить. Супруга фельдмаршала Румянцева уже у нас в руках, она фрейлиной у Натальи Алексеевны, вдовы Павла Петровича. Когда дело дойдет до драки, мы можем пригрозить, что всех перевешаем или перережем, коли Румянцев и прочие вашу власть не признают
Шешковский ещё что-то говорил, а у меня в душе оглушительно издевательски хохотал давешний внутренний голос: «Давай! Давай! Загони всех этих баб, детей и стариков в сарай, обложи хворостом и пригрози сжечь! Это же так просто!».
Я аж застонал и схватился за голову. Шешковский замолчал. Тайники тревожно уставились на меня.
«История всегда повторяется. Революция льет кровь как водицу. Заложники, конфискации, расстрелы. Так и до продразвертки дойдем. И до гильотины Но ведь это выход, убеждал я сам себя. Вместо того чтобы громоздить гекатомбы трупов простых солдат. Просто взять за горло офицеров. Решить все без крови. А чтобы соглашались охотнее, гарантировать нежелающим присягать свободу эмиграции и денежное пособие. Лучше потерять золото, чем людей».
Я наконец очнулся от своих мыслей и посмотрел на Шешковского. Тот, видимо, что-то нехорошее в моем взгляде усмотрел и слегка отшатнулся.
Вы абсолютно правы, Степан Иванович. Это прекрасная идея, мои слова для Шешковского прозвучали каким-то диссонансом. Овчинникову я дам соответствующий приказ, а с вас точные адреса и фамилии. Думаю, что нужно будет ещё и организовать письма от заложников в армию. Подумайте, как их доставить туда единовременно и адресно.
На этом наш малый шпионский совет и закончился.
(Теремный дворец в XVIII. Наверху Златоверхий Теремок)
(1) Деташемент временное воинское соединение.
(2) Пугачева подвело название. Московский легион комплектовался в Симбирске из белошадного состава драгунских полков с Волги, иностранцев и казаков волжских и яицких.
Глава 5
Слуги давно разошлись. Никитин со своими людьми нес караул где-то снаружи, в переходах да на лестницах. Здесь, в моих комнатах, царила тишина, нарушаемая лишь треском свечей да гулким боем часов на Спасской башне. Я плеснул себе в серебряный кубок красного вина из початой бутылки, что принесли еще к ужину, и подошел к окну. Оконницы из цветного стекла были распахнуты настежь, впуская ночную прохладу и слабый свет луны. Москва спала внизу, раскинувшись темной, неровной массой, кое-где пронзенной огоньками сторожевых костров.
Может, выйти на верхнюю площадку Теремка? Там, под открытым небом, может, станет легче дышать. Немного померзну быстрее засну. Идея показалась спасительной. Захватив бутылку и кубок, я поднялся по узкой внутренней лестнице на гульбище.
И замер на пороге. Она была здесь.
Августа. Моя нежданная «невестка». Великая княгиня Наталья Алексеевна. Стояла у резных каменных перил, глядя на
ночной город. Тонкая фигурка в темном, но уже не строго траурном платье, окутанная легкой шалью. Лунный свет серебрил ее волосы, выбившиеся из-под скромного чепца, делал черты лица почти прозрачными, неземными.
Она услышала мои шаги и обернулась. В глазах попеременно страх, потом удивление. Августа резко покраснела, запахнула шаль. Под которой была только ночная рубашка. И ничего более.
Ваше Величество? голос тихий. Вы тоже не спите?
Душно в палатах, ответил я, подходя ближе. Мысли разные одолевают. А вы?
Мне тоже не спится. Здесь воздух. И кажется, будто я дальше от всего этого. От дворца, от прошлого.
Она снова отвернулась к городу, к еле заметным в темноте контурам куполов кремлевских храмов. Я встал рядом, чувствуя ее легкое, едва уловимое дыхание, тонкий аромат каких-то духов или пудры. Молчание повисло между нами, но оно не было неловким. Скорееэто было какое-то ожидание.
Вина? предложил я, протягивая ей свой кубок. Она поколебалась секунду, потом взяла его тонкими пальцами. Отпила немного.
Спасибо. Крепкое.
Французское. Из погребов князя Юсупова, усмехнулся я. Казачки разграбили его дом.