Уснула боярская усадьба. Ни огонька, только два факела светят: на воротной башенке да у красного крыльца. Светла северная ночь, как день белый, только солнца не видать. Однако, ради безопасности эти факелы и горят. Во всей усадьбе не спят трое. Не спит Никола-торк, ворочается. Думает, как бы с князем в поход пойти. Не любит он на одном месте сидеть, любо ему по новым местам побродить, мир Божий поглядеть. Не спит страж воротный на башенке. Молодой еще парень без доспехов, но с рогатиной тихонько меряет шагами площадку на башне. И не спит княжий гридень Радивой, в крещении Родион. Самый старый из тех, кто ныне с князем в походе, шестой десяток разменен, но крепок еще, телом, могуч, нету былой стройности и гибкости, но есть огромный опыт боев и походов, есть чутье, позволившее выйти победителем во многих опасных делах. Вот и сейчас тревожно что-то ветерану аж сразу после пира стало. Потому и кольчуга на нем, и меч в изголовье. Тихонько поднялся Радивой, обулся, выглянул в открытое по летнему времени волоковое оконце. Видно, как ходит страж на воротной башне, рогатиной в пол постукивает, доски поскрипывают под шагами. Ой не ходил бы ты, парень, стоял бы, дремал, опершись на копье, слушал ночь. Факел потрескивает, тени от огня чуть шевелятсяох ты, одна тень не так, как от огня, шевельнулась,..вот еще одна, вот тень под навесом у тына медленно двинулась к воротам. Схватил Радивой меч с ножнами, сунул в сапог верный нож, с грохотом хлопнул дверью и рявкнул разбуженным медведем:
Сполох*! Враг на подворье!
Сам кинулся на двор, увидел, как мешком валится с башни тело стража, как трое каких-то засов из проушин у ворот вынимают. Рядом в перильце сразу стрела воткнулась, вторая над головой свистнула. А Радивой уже бежит к воротам через двор, меч в правой, нож в левой руке. Метнулся какой-то от тына с круглым щитом и топориком, одетый в мех, наперерез. Радивой извернулся, пропуская мимо, отсек мечом руку с оружием. Дико заорал чужак, бросил щит, схватившись за культю. Тут же свистнул брошенный Радивоем нож, и один у ворот выгнулся, получив клинок в горло. Но ворота уже открыты, в них мохнатые, с размалеванными рожами, с копьями и топориками лезут. Подхватил Радивой брошенный щит, завертел мечом, встал напротив ворот не обойти. Страшно и подходить, но бросились сразу трое, уставя копья. Принял копья на щит Радивой, крутанул круглой деревяхой, в которой копья застряли, достал мечом одного, второму ногой по голени врезал, третьего толкнул щитом так, что тот еще одного сбил, падая. Бросил щит с воткнутыми копьями, да как начал своим длинным мечом узоры смертельные выписывать! Двоих сразу добил, еще одному голову снес, набежавшего с мечом ворога по плечу полоснул.
А во двор уже боярские воины и слуги выскакивают, правда, и чужаки с тына прыгают. Вроде как больше их и гораздо. Судя по раскрашенным лицам и светлым
волосам весь. Воины свирепые и легко на смерть идущие. Кое на ком и кольчужки, и кожаные доспехи с железными или костяными пластинами, на большинстве лишь кожаные рубахи да толстые безрукавки из медвежьих шкур. Рычат, кричат на своем, рвутся к отдельно стоящему амбару, вот аж трое подскочили, толкнули дверь да новгородские замки и не такие удары выдерживают. Принялись топорами дверь рубить, дело небыстрое и безтолковое, подпятники надежные, да и замок дверь держит. Тут их Хотеновичи и взяли в копья, всех троих.
Большая часть веси к крыльцу ломанулась, в терем рвутся. А там казна, оружие, боярыня с детьми, есть чем поживиться. Но там сам боярин рыкнул по-медвежьи и встал на верхней ступеньке. Четверо воев его с боков прикрывают щитами и копьями, стена! Об эту стену и бьются веские воины. Пытался один товарищам на плечи встать и перепрыгнуть стену щитов, да крыльцо под крышей, места нет. Тут дверь с грохотом распахнулась, и вымахнули две размазанные черные тени, рыбкой прыгнули через боярина с воями, с кувырком, вскочили. Это монахи с посохами вышли поглядеть кто шумит ночью. Встали спина к спине, завертели вокруг себя посохами не хуже, чем Радивой мечом, отражая удары и нанося их. Это смешало атаку, бой закружился на месте, боярин со своими стал спускаться на нижнюю ступень, а из дверей уже вышел князь с двумя мечами в руках. Его гридни тоже с боков прикрывали. Теперь численный перевес нападающих сошел на нет, тем более, что на земле в лужах крови уже лежал десяток убитых весян, да четверо оглушенных монашескими посохами.
Тут-то и раздался грохот, да какой! Дверь амбара вылетела наружу, сбив с ног троих весян и бившихся с ними двоих воев. Из тьмы амбара выпрыгнуло странное, если не сказать страшное существо: раскинув крылья из черных перьев, оглушительно каркая, на человеке, прямо на голове махала крыльями огромная серая ворона! Боярские воины шарахнулись от этакого бесова отродья, но монахи тут же сменили позицию и бросились прямо на чудище. Шагов с пяти оба метнули четки, затем посохами ударили по ногам монстра. Одни четки снесли ворону, улетевшую назад в амбар через дверной проем, вторые ударили в открывшийся лоб человека, а теперь стало видно, что это человек. Посохи ударили по ногам, человек рухнул под ноги монахам. Один сорвал с него плащ, обшитый перьями, а второй навалился сверху и связал ему руки за спиной ремнем. Рядом выросла не менее страшная фигура Радивой, забрызганный кровью с мечом в руке.