Вопль горя и ярости вырвался из глоток нападавших, они бросились к пленнику со всех сторон.
До смерти не бить! загремел над двором голос князя, глушить и вязать!
Гридни и Радивой первыми бросились выполнять, нанося удары плашмя, следом люди боярина кинулись, отбирать оружие, снимать пояса с ножами. Этими же поясами и вязали. Тем, кто пытался не даться, добавляли оголовьем меча или обухом топора.
Вскоре все весины были повязаны и согнаны в угол двора и взяты под стражу, ворота заперты, стража выставлена. Из терема на крыльцо вынесли скамейку, накрыли куском красного бархата. Князь уселся, вложив мечи в ножны. Рядом с одной стороны встал боярин Хотен, с другой монах. На ступенях крыльца встали воины, на верхних княжеские, ниже боярские. Боярин огляделся:
А где Лучко?
Вон лежит, ответил его воин, указав в сторону ворот, убит.
Та-а-ак, протянул боярин, но тут князь поднял руку.
Милостью Божией аз есмь князь ваш, начинаю сыск о татьбе. Святой отец, обернулся к монаху, благослови.
Во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! громко возгласил монах, благословляются Именем Господа все, зде предстоящие, на дело богоугодное, перекрестил князя, боярина, дружину и всех во дворе.
Наперво, начал князь, надлежит храбра, что умом своим и отвагой спас нас всех, достойно наградить. Радивой, ты где?
Некое шевеление прошло по толпе у крыльца, кто-то куда-то метнулся, и вскоре хмурый седой витязь встал перед князем. Князь встал, спустился по ступеням, следом боярин.
Ну, Радивой, начал князь, но углядев кровь на доспехах и в волосах, тревожно спросил: да ты не ранен ли?
Спаси Христос за заботу, княже, куда этим пням лесным ранить-то меня! Только вот беда: у одного лешака шлем добрый оказался, я его мечом плашмя огрел, а меч сломался. Семнадцать годов мне верно служил, суздальской работы меч, и Радивой вынул из ножен половину меча.
Вот, а мы думали чем пожаловать тебя! Боярин Хотен, вечор* узрел я в оружейной клети твоей меч добрый. Не продашь ли его мне, дабы достойно наградить воина?
Княже, ответил Хотен с приличным гневом, пошто обиду хошь мне, боярину честному, чинить? Я сам воин. Не возьму за сей
меч ни злата, ни серебра, ведь Радивой и меня, и семью мою, и имение мое спас ныне. Возьму лишь его сломанный меч, дабы и дети, и внуки мои помнили, кто их род спас.
Быть по сему! подытожил князь, дари, Радивой, свой сломанный меч боярину.
Тут же предстал перед боярином торк Никола, подал ему на вытянутых руках с поклоном длинный меч в ножнах. Боярин так же передал меч князю, который повернулся к Радивою, протягивая меч. Радивой, склонив голову, принял дар и вдруг молниеносным движением выхватил меч и вскинул над головой:
Князю слава! гаркнул во всю силу.
Слава! Слава! Слава! загремело во дворе, взметнулись вверх руки с оружием. Радивой убрал меч, еще раз коротко поклонился князю и встал на верхнюю ступеньку напротив десятника Ярополка.
Ныне же вершим суд, объявил князь, снова сев на скамью, други, вон того татя ведите сюды. Он указал на немолодого чудина, стоящего впереди всех. Боярские люди тут же подвели его к крыльцу, подталки ваяя древками рогатин.
Разумеешь по нашему? вопросил князь.
Так, ответил чудин.
Какого ты рода, здесь ли ваш вождь и кто он?
Мы рода бобра, вождь здесь, вон лежит, это об его шлем твой воин меч сломал, ну и убил вождя обломком, однако.
Тогда кто будет голосом вашего рода?
Я и буду, я братан* вождя, у наших отцов была одна мать.
Добро, а звать как?
Налим.
Отвечай, Налим из рода бобра: знали ли вы, на кого оружие подняли?
Так, однако.
В чем ваша обида на честного боярина Хотена Блудовича? Или вы, прознав, что я тут буду, дерзнули на своего князя ополчится?
Я, Налим из рода бобра говорю от всего рода: нет у нас на тебя обиды, светлый князь, не знали, што ты тут. И на боярина обиды не было, покуда он нашего великого шамана, защитника от злых духов в поруб не посадил. Так ли, люди рода бобра?
Так так, однако, закивали пленники.
Ответь, Налим, как сей шаман вас от злых духов боронит, давно ли?
Пришел он два новолуния назад, по весне, со стороны заката от людей суоми. Наш шаман, однако, совсем старый был, хотели они бороться, но старый ночью к предкам ушел.
То есть, кроме победы над старым шаманом, этот, кивок в сторону поставленного на ноги пленника, ничего сделать не успел?
Так. Пошел он, однако, к боярину, сказал, что сделает так, чтобы дань больше не давать, а все продавать и менять будем. Ушел и не вернулся, однако.
Боярин Хотен Блудович, так было?
Истинно так, княже. Пришел он ко мне на двор, повелелименно повелел слугам меня позвать, а ожидаючи стал моих людей стращать, дескать, беги те отсюда на полдень*, да подале, бо с полуночи* черная смерть*, а за ней волки-людоеды, а за ними враг лютый. Только те и спасутся, кто убежать успеет. Я вышел, он и мне начал тем же грозить, да я мигнул робятам. Лучко его кистеньком приложил, а парни в амбар заволокли. Пока там сидел хлеб и рыбу вареную ему давали, не обессудь, княже, не с моего стола, хохотнул боярин, а остальные весело заржали.