Ви замешкался, заколебался, глянул на него с опаской, но всё же решился:
Они есть, господин Догадки есть. Я вовсе не уверен, но мне кажется, что меня могли отправить на шахту, потому что я знал лишнее об одном из вельмож. Очень высокородном. Я думаю, они опасались, что я начну болтать.
Тогда тебя легче было бы просто убить, фыркнул Иннидис. К чему такие сложности?
Я правда не знаю, господин! Я тоже не понимаю этого. Но других мыслей у меня попросту нет. Поверь мне, пожалуйста!
Иннидис побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
Ладно, Ви, я постараюсь, вздохнул он. Ты помнишь, когда очутился на том руднике? Как давно это было? Какой был год, месяц, может быть, даже день?
Очень хорошо помню, господин. Это была середина осени, но всё ещё было очень жарко. А день тогда было новолуние, потому что небо было ясное и всё в звёздах, но луна не светила. Кажется, это было семнадцатое число.
А год? Какой был год?
Прошлый. 2465 от основания Иллирина.
Подожди Середина осени 2465-го? Ты уверен?
Да, господин.
Но ко мне тебя привезли во второй половине весны того же года. Получается, ты пробыл на руднике месяцев шесть? В таких местах, конечно, быстро теряют здоровье и живут недолго, но неужели настолько? Ты выглядел так, будто провёл там самое малое год, а скорее и того дольше. Ну или будто тебя намеренно морили голодом и истязали.
Что они там с тобой делали, что за полгода довели до такого состояния?
Ви неопределённо повёл плечами и ничего не ответил. Иннидис не мог его за это винить: что бы ни делали, а делиться этим, должно быть, приятного мало.
Ладно. Значит, новолуние, семнадцатое число месяца Кууррина, повторил Иннидис для себя, чтобы лучше запомнить.
Молю простить мою дерзость, господин, но позволь спросить, почему ты заинтересовался моим нахождением на шахте? Извини, если мой вопрос неуместен Тогда я тотчас же и навсегда о нём забуду.
Похоже, вместе со здоровьем и красотой Ви приобрёл (или вернул) ещё и умение изъясняться выверенными фразами, как, в общем-то, и положено рабу из хорошего дома и уж тем более рабу для развлечений. Но прежний Ви, как только перестал быть запуганным зверьком, всё-таки вёл себя куда непосредственнее. Впрочем, это тоже было объяснимо: даже более-менее оправившись телесно, в первое время он всё ещё оставался немного не в себе и поначалу даже выглядел туповатым. Но сейчас к нему уже вполне вернулся рассудок, а вместе с ним и былые привычки.
Мне передали на тебя не все положенные бумаги, уклончиво ответил Иннидис. Теперь я намерен их затребовать. Зная точный день поступления, найти их будет проще.
Бумаги? Это чтобы он слегка свёл брови, словно обдумывая что-то, и осторожно спросил: Господин рассматривает возможность продать меня?
Они с Ортонаром сговорились, что ли? Этак эти двое, чего доброго, ещё соблазнят его и правда выставить Ви на продажу, как только появятся бумаги. Да и как знать, не спасает ли он парня насильно? Может, вытащил с шахты и на том спасибо? Может, этот невольник вообще предпочёл бы непонятной и незнакомой свободе привычную жизнь в роскошном особняке у высокородных господ, которые не чета Иннидису? Пожалуй, его вполне могли бы купить подобные люди. Пусть не в самый великолепный дом, но в достаточно богатый, ведь даже с учётом приобретённых изъянов во внешности, Ви всё равно очень хорош собой, молод и многому обучен. Так что вёл бы себе там знакомую, почти праздную жизнь, ел изысканную еду, носил дорогую одежду с драгоценностями и взирал бы свысока на простых смертных. Вместо того чтобы трудиться на подворье и мешать для него глину.
А ты бы хотел этого? Чтобы я продал тебя в богатый дом? По-настоящему богатый, я имею в виду. Думаю, кое-кто из высокородных вельмож мог бы взять тебя к себе, даже несмотря на некоторые телесные повреждения. Тем более что ты, как я вижу, умеешь их прятать. Иннидис кивнул на его разукрашенные руки, а Ви левой ладонью прижал волосы к шее. Тогда, вероятно, у тебя получилось бы вести почти такую же жизнь, какую ты вёл до шахты.
Лицо Ви стало полностью непроницаемым, а интонация сделалась ещё более почтительной и ничего не выражающей.
Господин, как бы ты ни посчитал нужным распорядиться мной, я с готовностью подчинюсь твоей воле. Моя судьба принадлежит тебе, и я не властен решать её сам.
О боги, Ви, с раздражением отозвался Иннидис, я и не требовал от тебя что-то решать. Я спросил: хочешь ли ты, чтобы тебя продали в богатый дом. Ты хочешь? Или нет? Это несложный вопрос, и я рассчитываю услышать ответ. Потому что против твоего желания я ничего делать не стану, пусть тебя это не беспокоит.
Ви посмотрел на него исподлобья, а когда ответил, голос его потеплел и стал мягче, а на лицо вернулись эмоции немного признательности, немного мольбы, немного обожания?
Если ты только позволишь, господин, и если я тебе не в тягость, то я очень хотел бы остаться здесь, в твоём доме, где все так добры ко мне. И я тоже ко всем привык и привязался.
Но ты ведь осознаёшь, что рабы для развлечений мне здесь не нужны, а значит, тебе и дальше почти каждый день придётся выполнять самую обычную, а иногда и грязную работу?