Да, но это для меня не что-то новое! Я редко когда совсем уж ничего не делал, и я вовсе не лентяй, честное слово.
Ну, в этом-то и так сомнений не было, он ведь и прежде не отлынивал от работы, которую ему доверяли.
И чем же ты занимался? Раньше, до рудника? Иннидис действительно никогда не спрашивал его об этом, а ведь такое знание могло бы пригодиться, когда он впервые прикидывал, чем его занять.
Ви ответил быстро и с охотой, будто опасался, что иначе Иннидис и впрямь сочтёт его лентяем.
В детстве я убирал господские комнаты, приводил в порядок одежду хозяев, приносил и уносил еду и напитки, да и просто выполнял мелкие поручения А потом, когда повзрослел, протирал от пыли мебель и статуи в коридорах, иногда переписывал рукописи Но ты прав, чаще я играл музыку на праздниках, танцевал, прислуживал на пирах
«и в господских постелях», мысленно продолжил Иннидис и мысленно же врезал
себе по губам. Не стоит уподобляться сплетнику Мессимоту и смаковать чужие любовные похождения, раз своих нет. И уж тем более не стоит додумывать то, о чём понятия не имеешь. Во-первых, Ви всё-таки ещё довольно молод, он вообще мог не успеть и остаться невинным, а во-вторых, не все вельможи используют своих прекрасных рабов как любовников (хотя многие всё-таки используют).
Увы, слишком поздно Иннидис попытался вернуть себе здравость мышления воображение оказалось быстрее и уже подсунуло несколько весьма непристойных и пленительных картинок с Ви в главной роли. Теперь от них было так просто не отделаться.
Ты можешь остаться, конечно. Если хочешь. И ты мне вовсе не в тягость, тем более сейчас, когда ты заменил Гитайю. На самом деле немного в тягость, но Иннидис не собирался позволять этому ощущению влиять на своё поведение, тем более что сам не понимал его истока. А все бумаги на тебя мне нужны, чтобы выписать вольную. Я ведь уже говорил об этом. Давно, ещё до своего отъезда, или ты забыл?
Нет, господин, что ты, я не забыл, но парень виновато улыбнулся и пожал плечами. Но это было тогда. Я подумал, что сейчас твоё решение могло поменяться.
То есть ты посчитал, ухмыльнулся Иннидис, что если сейчас за тебя можно выручить в разы больше денег, чем тогда, то я передумаю?
Да, господин, именно так я и посчитал. Извини меня за это. И спасибо. Я очень рад, что ошибался.
Хорошо, Ви. Ты можешь идти.
Парень приложил руку к груди, медленно поклонился и отступил к двери. Иннидис окликнул его уже на выходе:
Хотя подожди!
Ви повернул голову. Каким-то неуловимо плавным и красивым движением. Затем повернулся сам.
Да, господин?
Как звучит твоё настоящее имя и кем были твои прежние хозяева?
Ви помедлил, тихо произнёс:
Вильдэрин, и замер, наблюдая за ним, будто ожидая какой-то реакции.
Красивое имя, пожал плечами Иннидис. Тебе подходит. Хочешь, мы здесь будем называть тебя так?
Нет-нет, господин, это ни к чему, быстро откликнулся парень. Пусть лучше остаётся Ви, я уже привык, и остальным проще выговаривать.
Как скажешь. Так а что насчёт хозяев?
Он, как показалось Иннидису, молчал слишком долго, словно не зная, что ответить или не желая отвечать. Выражение лица, впрочем, оставалось спокойным. Ну да эти рабы для утех те ещё лицедеи, кто их разберёт, что они на самом деле чувствуют, а что лишь изображают.
Я имею в виду тех, кто владел тобой до шахты, до Линнета Друкконена, уточнил он вопрос.
Ви ответил спустя несколько мгновений.
Я был рабом рода Аррити.
Это очень знаменитый и могущественный род! не без удивления отметил Иннидис. Хотя раньше таковым был, до всех тех несчастий, что его постигли. А прежде даже династия Уллейта с ним считалась. Может, ты не знаешь, ты тогда, наверное, ещё и не родился, но именно одна из Аррити много лет назад стала женой прежнего царя, а после его смерти и полновластной царицей.
Мне известно об этом, господин.
Ну да, само собой Пожалуй, было бы странно, если нет, пробормотал Иннидис и махнул рукой. Всё, теперь точно можешь идти.
Юноша в очередной раз поклонился и скользнул за дверь.
ГЛАВА 7. Раб для господских радостей
Тьма клубилась и наползала, заполняя собой всё небо, вбирая в себя воздух и изрыгая тяжёлую духоту. Лишь у горизонта рыжие лучи заходящего солнца ещё сражались с ней, пытаясь вырваться за её пределы и подсвечивая края туч той грязноватой желтизной, которой обычно окрашивается подживающий синяк. Парило ещё с полудня, тогда же притихли птицы и насекомые, и опасную грозу все ждали куда раньше. Но разразилась она поздним вечером, когда все уже готовились ко сну. Пришлось о нём забыть.
Весенние грозы в этой части Иллирина часто сопровождались сильным ураганным ветром, и никогда нельзя было предугадать их разрушительную мощь. В позапрошлом году у некоторых домов снесло крыши, и кто-то даже погиб.
Слуги бросились проверять, точно ли закрыты все реечные ставни они имелись на всех окнах в особняке, кроме окошек полуподвальных помещений. А это значило, что этой ночью прислужники не могли чувствовать себя там в безопасности. Хотя ураганные порывы внизу, у земли, обычно бывали тише, чем у верхних этажей, но как-то раз уже случилось, что слюдяное оконце вышибло, и ветер разметал и разрушил полкомнаты.