Коста! Это вы? раздался тихий крик, которое подхватило эхо.
А ну заткнись! зарычал марселец, спрыгивая на утоптанный пол.
Я поднял руку с револьвером.
Встаньте оба к бочкам! приказал.
Неаполитанец выругался, но послушался. Француз шагнул в проем перед проходом на месте отодвинутой бочки.
Предупреждаю! Без глупостей! У меня в руке многозарядный пистолет на вас патронов хватит!
Нажал на курок, нацелив ствол на близстоящую бочку и выстрелил.
Ох, зря я это сделал!
Грохнуло так, что все оглохли. Подвал заволокло дымом. Его разгонял руками неаполитанец, смешно открываярот. Марселец исчез в проходе. Из бочки хлестала струя красного вина.
В люк просунулась голова. Кабатчик что-то быстро затараторил. Видимо, требовал спасать вино. Итальянец заткнул дырку пальцем. Показал рукой хозяину погребка, чтобы он кинул какую-нибудь затычку.
Я потянул на себя барабан, как показывал Эдмонд, и повернул его так, чтобы заряженная камора оказалась в нужном месте. Забрал с бочки свечу.
К черту вино! Идем!
Неаполитанец послушно двинулся вперед. Согнулся в три погибели и полез в проход. Я не понял, что дальше случилось, только он внезапно завизжал, вываливаясь в новое подземелье.
Протиснувшись следом, я увидел, что итальянец, всхлипывая и причитая, размазывает по лицу кровь. Наискось от края глаза к носу «красовался» свежий разрез: видимо, марселец полоснул своего дружка, решив в темноте, что это я выбираюсь из погреба.
Новая мина напоминала мою стамбульскую цистерну, только без воды. Такая же длинная, изогнутая, как сабля, с несколькими отминками-отнорками. К одному из них вприпрыжку поспешал француз.
Я двинулся следом, подсвечивая себя путь высоко поднятой свечей. Неаполитанец, похоже, выбыл из игры. Он пытался оторвать от рубашки кусок материи, чтобы заткнуть рану.
Из отминка вышел бледный, растрепанный Эдмонд, подрастерявший за время, проведенное в подвалах, свой щегольской вид. Позади скалился марселец. Он прижимал свою бритву к шее бедного Спенсера.
Еще шаг, грек и я перережу горло твоему приятелю! гримасничая, выкрикнул француз.
Один из похитителей уже наказан. Скулит, как девчонка, размазывая кровь и сопли. Не моя вина в том, что так получилось. Хорошо, что на моей руке нет крови и не она рассекла чужую плоть. Я дал себе зарок без крайней необходимости не покушаться на человеческую жизнь. Мне хватило стамбульских «подвигов» и последовавшей расплаты.
Но марселец об этом не знал. Я твердо шагнул вперед.
Я вышибу тебе мозги! Нет! Я отстрелю твой мерзкий член. А пока ты будешь ползать, завывая, у моих ног, я возьму твою бритву и располосую тебе все лицо до кости, как ты это любишь! Ведь любишь, да Резать лица Как насчет твоего Поверь, у меня есть опыт в таком деле! я расхохотался, держа свечу над головой.
Наверное, я выглядел жутковато в игре теней от неверного света. Марсельца проняло.
Вся бравада мигом его покинула. Такие, как он, любят упиваться своей храбростью, когда уверены в собственной безнаказанности и держат нож у горла беззащитной жертвы. Но стоит им осознать угрозу собственной жизни, тут же сдают назад.
Ты сумасшедший! завизжал он, брызгая слюной. Чего ты хочешь?
Всего лишь забрать друга!
А я? Что будет со мной? Я не могу вернуть деньги англичанина. У меня долги перед казино, и я уже всё отдал.
Понятно. Отдал золото Спенсера, которое тот так неосторожно показал ночью, а потом завалился спать на ступеньках казино.
Черт с ними, с деньгами! Просто
проваливай! И дружка своего забери.
Согласен! Согласен! закивал марселец, пряча свою бритву. Он отступил на шаг от Эдмонда.
Как вы, мистер Спенсер?
Я в порядке, Коста. Немного устал за день своего заключения. Хочу пить и еды. Еще не помешала бы ванна, спокойно ответил Эдмонд, сохраняя невозмутимое спокойствие даже в таких трагических обстоятельствах.
Я подошел к нему, встал рядом. Мы наблюдали, как марселец бочком-бочком пробирался вдоль стены в сторону своего напарника.
Вдруг в винном погребе раздались громкие крики. В проход за бочками стали протискиваться какие-то люди греки, без сомнения: на них были знакомые мне фески. Их изломанные тени прыгали по неровным стенкам мины.
Первым делом они схватили неаполитанца. Тот не оказывал сопротивления, лишь прижимал к лицу окровавленную тряпку. Марселец развернулся и кинулся к нам. Быть может, в темноте за нами скрывался еще один выход, и мы просто стояли на его пути. Увы, разминуться в тесном проходе не было никакой возможности.
Ты мерзкая сволочь! Обманул! Ты ответишь! выкрикивал он на бегу.
В его руке снова блеснула раскрытая бритва. Он замахнулся, целя в шею Спенсера. Я бросился под удар, заслоняя своим телом англичанина.
Мне повезло, что я был слегка повыше. Марселец хотел попасть в яремную вену, в ямку между ключицами. Мне же он угодил сантиметра на два пониже. Его бритва прочертила косой разрез по моей груди, минуя правый сосок.
Я приставил револьвер к плечу вражеской руки, сжимавшей бритву, и нажал на курок. Француза отбросило от меня. Он устоял на ногах, но бритву уронил. Все заволокло дымом.
Чувствуя, как немеет правая рука, я левой зажал разрез на груди, уронив свечу на пол. Кровь моментально пропитала одежду. В воздухе неприятно запахло железом, не говоря уже о порохе.