Он сдвигает брови, и какая-то тень того, первого дня вдруг пробегает по его лицу.
Единственная моя забота это найти лекарство.
От рака?
Да уж, от рака От химического оружия, шепчет Анжела, поджав под себя ноги и прижавшись к стене.
Себ смотрит куда-то поверх моей головы.
Совершенно верно. Мой брат погиб от него. Я смотрел, как он умирает, и был не в силах ничем помочь. Оставалось только
смотреть.
Валентин говорил, что Батист Брони погиб от отравления горчичным газом. Делаю медленные вдохи и выдохи, считая секунды и не желая мешать воспоминаниям Себа.
После смерти Батиста я потерял покой.
Что ты имеешь в виду?
Я повсюду видел его в Париже. В толпе, в магазине, в парке, в этих катакомбах. Он встречался мне везде. Я боялся, что схожу с ума. Стал ненавидеть людей. Почему они все продолжают жить, когда Батист умер?! Это несправедливо. Почему они живы, а моего брата нет?! Это неправильно.
Его руки сжимаются в кулаки, и я борюсь с желанием отодвинуться от него подальше.
И что ты сделал?
Я обратился к тому, что знаю лучше всего. К науке и поиску лекарства. Сначала изучил все существующие теории борьбы с последствиями применения разных видов химического оружия. Потом я понял, что наука в этом вопросе зашла в тупик и уже давно не предлагала ничего нового, и решил начать свои исследования. И тут наткнулся на любопытный факт. Реакции однояйцевых близнецов людей и подопытных животных на различные химические вещества были похожи. Но как найти ресурсы для продолжения этих исследований?
Мы с Анжелой переглядываемся, но не решаемся прервать его монолог.
Однажды здесь, в туннелях, я встретил бездомного. Мы разговорились, и он упомянул, что у него есть брат-близнец. И тут я понял, что это мой шанс. Я завел его подальше в глубь лабиринта и провел на нем свои первые опыты, прекрасно понимая, что искать его никто не будет. Взял у него образцы крови, мышечной и костной тканей и отнес их в лабораторию. Но там проводить исследования было не очень удобно, поэтому я постепенно переправил все необходимое оборудование сюда.
Холодный страх пауком проползает по моей коже, когда я представляю, что нас ждет. Облизываю губы и пытаюсь осмотреть комнату в поисках какого-нибудь оружия. Ведь я еще не закована в цепи, в отличие от Анжелы.
Сначала у меня ничего не получалось, продолжает Себ, Но потом я понял, что давал подопытным слишком много анестезии во время процедур, чтобы они не кричали и не мешали мне работать. Тогда я пожертвовал милосердием и отказался от анестезии.
Он сжимает губы, словно желая показать свою твердость.
И сколько у тебя было таких подопытных?
Шкаф с инструментами, которые можно было бы использовать в качестве оружия, стоит слишком далеко от меня. Не достать.
Много. Есть теория, что один из близнецов всегда чувствует, если другому плохо. Я решился ее проверить. Сначала я сосредоточился на обыкновенных, разнояйцевых близнецах, но вскоре понял, что он смотрит мне прямо в глаза. Что мне нужны одинаковые особи, такие как вы. Более качественные, однояйцевые.
Все эти люди. Четыре трупа до моего приезда и три после.
Значит, ты и есть тот серийный убийца, которого разыскивает полиция, выдыхаю я.
Себ выпрямляется во весь рост.
Прошу любить и жаловать. Все они два бродяги, плотник, женщина, которую я нашел через больничную картотеку, и эта цыганка, все они славно послужили делу науки. Я почти нашел лекарство.
А зачем ты убил Леруа? Ведь у него не было брата-близнеца.
Вспоминаю, как Валентин прятал в карман ножницы и как я заподозрила его в убийстве Леруа. Теперь-то ясно, что он этими ножницами разрезал путы на трупе.
Из груди Анжелы вырывается рыдание; похоже, она не знала, что директор ее программы убит. Лицо Себа снова напрягается.
Я не хотел причинять боль Анжеле. Ей предназначалась совсем другая роль, чем остальным подопытным. Вы можете мне не верить, но убивать ее не входило в мои планы. Я не маньяк, говорит он, глядя поочередно то на меня, то на Анжелу. Поэтому, когда она сбежала, я пошел к Леруа, полагая, что он может знать, где ее искать. Но он оказался очень подозрительным. Стал задавать много лишних вопросов. И мне пришлось его убрать.
Я молчу. Не знаю, что сказать. Себ потерял на войне брата, а вместе с ним, возможно, и рассудок. Теперь его единственная цель в жизни найти лекарство. И ради этой цели он готов убивать даже тех, к кому испытывает симпатию.
А Ману? Она исчезла за два дня до Анжелы, а ее труп появился под раковиной только на прошлой неделе.
Себ пожимает плечами.
В каждом эксперименте нужен контрольный образец, иначе результат будет недостоверным. До того, как стало ясно, что нужны именно однояйцевые близнецы, я хотел поработать с ее братом. Без него мои выводы были бы, несомненно, неубедительны.
Вспоминаю фотографию этого сердцееда сначала с Анжелой, а потом с Ману. Оказывается, он не ее парень, а брат-близнец.
Ману считала, что Кристоф уехал в Бельгию из-за меня, говорит Анжела, глядя на свои
грязные кроссовки. Несколько месяцев она ходила за мной по пятам, умоляя поговорить с ним по телефону, попросить его вернуться в Париж. Она даже украла мой проездной из сумочки, чтобы подвезти меня до дома и по дороге поговорить об этом.