Главное, она показалась мне очень одинокой, тогда, в ресторане. И даже рядом с этим мужчиной она казалась одинокой. Так не выглядят женщины, у которых маленькие дети. Или которые счастливы в браке.
Он в магазин пошел, комментирует дедуля, вытягивая шею. Твоя женщина работает в магазине?
Я прихожу в себя. Оглядываюсь. Мы припарковались у обочины, стоим на аварийке. Джип остановился в паре метров от нас, заехал передними колесами на тротуар. Водитель не выходит, разговаривает по телефону.
Конечно, нет. Отвечаю быстрее, чем думаю. Она точно не работает в магазине.
Какой магазин?..
Верчу головой. А, вот он. Двухэтажный магазин нижнего белья. По периметру витрин мигают гирлянды, и в них, как в рамках, стоят манекены в нижнем белье. Черном, красном, белом. Сексуально-строгом и
фривольном полупрозрачном. В корсетах, в чулках. Полный набор.
Он что, пришел сюда купить ей подарок? Меня коробит от этой мысли. А не должно: она не моя женщина. Я же хочу просто ее рассмотреть, измываюсь я сам над собой, будто гвоздем ковыряюсь в ране. Смотрю на витрину, машинально касаясь рубца на ладони.
А дальше что? Он будет выбирать белье, представляя ее то в одном, то в другом комплекте? Потом оставит коробку с бантом на их двуспальной кровати? Подождет, пока она примерит подарок и поможет снять это белье? Расстегнет все пуговки на корсете, одну за другой, ведь спешить некуда, вся ночь впереди.
Он будет медленно стягивать с ее с плеча тонкую шлейку лифчика и целовать едва заметный след от него
От этих мыслей во мне поднимается такая волна чувств, что перед глазами расплываются цветные пятна.
Так расскажешь о своей женщине? снова спрашивает дедуля.
Я мало что о ней знаю, честно говоря, признаюсь я, подковыривая ногтем нарост на ране.
И тут до меня доходит Мне и сказать-то ему нечего. Я не знаю, кто она. И что к ней чувствую. И зачем пытаюсь ее найти. Это просто какое-то наваждение. Хочу рассмотреть поближе? Сначала эта версия меня убедила. Но сейчас я действительно преследую джип, чтобы просто ее рассмотреть?..
Внезапно возникает чувство, что меня укачало, даже комок подкатывает к горлу.
Если взглянуть на ситуацию со стороны то выходит я просто преследую замужнюю женщину. Зациклился на ней. Словно какой-то маньяк.
Лучшее, что мне следует сделать, это выйти из машины и вернуться домой. Но то, что я понял, настолько меня прошибает, что я и пальцем не могу шевельнуть.
Все сходится. Мое помешательство. Бессонница. Сотни разрисованных альбомных листов на полу. Это постоянное чувство напряжения, ожидания чего-то. Гормоны бурлят, как у подростка. И в итоге я пытаюсь выследить чужую женщину, которой до меня и дела нет.
Мужчина выходит из джипа, берет с собой оранжевый зонт и направляется к магазину белья. Я даже не успеваю задаться вопросом, зачем ему зонт в магазине, как мужчина выбрасывает его в урну на входе.
Сука! вырывается из меня. Я с силой ударяю кулаком по панели.
Это же мой зонт! Это ее зонт!
Я хватаюсь на ручку двери, но усилием воли останавливаю себя. Черт, черт, черт! Это точно ненормально. Нафиг! Я должен это прекратить. Прямо сейчас.
Спасибо, что подвезли, говорю я дедуле и не узнаю свой надломленный голос.
Вытаскиваю себя из машины. Вспоминаю, что не заплатил, достаю купюры.
Не надо, говорит дедуля, наклонившись, чтобы видеть мое лицо. Сам был таким.
Спасибо, говорю я, но понимаю, что именно сказал, когда слова уже прозвучали. Такая вот замедленная реакция.
Захлопываю дверь машины и иду. Просто иду вперед, заплетаясь в ногах, как пьяный. Ну ничего. Сначала будет хуже будет похмелье. А потом пройдет.
Глава 15. Стас!
Я отрываю взгляд от крыла на одном из рисунков, ковром устилающих пол. Возвращаюсь к себе словно после долгого путешествия по другим мирам. Сколько времени я вот так стоял, опираясь о подоконник? Смотрю на свои пальцы сигарета истлела до фильтра и потухла. На подоконнике полупустая бутылка виски, похмелье у меня будет настоящее. Окно открыто, а я в футболке. Ощущение такое, будто спина у меня изо льда.
Порыв ветра врывается в комнату, и крылья на множестве рисунков приходят в движение. Будто у меня не одна женщина с крыльями, а целая стая.
Стас! Отбивные!
Меня аж передергивает от этого слова: оно инородное, не отсюда.
Внутри живота словно камень, он давит на органы, плющит их. Меня мутит. Ощущение такое, что я сейчас обернусь в кого-нибудь. Превращусь в одного из тех монстров, которых когда-то рисовал.
Не понимаю. Не понимаю, почему все это чувствую.
Вытаскиваю из горы хлама металлический кубок получил его в десятом классе за победу на городских соревнованиях по плаванию. Словно не обо мне
Беру первый попавшийся рисунок и поджигаю его снизу спичкой. Огонь ласково скользит по бумаге вверх, наполняется силой, приобретает глубину и оттенки. Когда он почти добирается до моих пальцев, размыкаю их, и угольно-черные, на вид хрустящие, останки рисунка, догорая, планируют в чашу кубка. От этого зрелища становится легче. Тогда я беру следующий лист.
От дыма слезятся глаза и режет легкие. Я распахиваю обе створки окна и собираю рисунки в неровную стопку.