Дай мне нежностьЛена Лето, Мария Птахова
Глава 1. Белая, черная, белая
Давлю на педаль тормоза. Мое темно-синее Пежо, подняв клубы пыли, замирает на обочине перед указателем с наименованием населенного пункта.
Дай сюда мой телефон! Я протягиваю руку к дочери, сидящей на заднем сиденье. Я же говорила, что за навигатором должна следить мама. Это вообще не развлечение!
Но моей дочке девять, и она в наушниках ей пофиг.
Перегибаюсь между сиденьями и выхватываю телефон из ее рук.
Эй, что такое?! Она стаскивает с головы наушники в виде пластмассовых кошачьих ушей.
Мы куда-то не туда заехали. Этот город вообще в противоположной стороне.
Смотрю на навигатор а там все верно. Похоже, просто поселок с таким же названием, как город, куда я недавно ездила к клиенту устанавливать CRM-систему.
Совсем не помню этот маршрут. Четырнадцать лет назад я проезжала его на автобусе, уткнувшись в книгу, а в наушниках бесконечно звучал Мачете.
Прикрепляю телефон к магниту возле руля и откидываюсь на спинку кресла. Обычная же ситуация, а нервы так звенят, что тянет курить.
А я-то думала, что за четырнадцать лет все улеглось. Что мы с дочкой просто скатаемся в городок моей юности, подпишем документы на продажу дома и вернемся
Завожу двигатель, проезжаю пару десятков метров и останавливаюсь на парковке. Мне не по себе, сердце бьется комком в горле.
Так, козявка. Я схожу вон в ту забегаловку за кофе. Ты посидишь здесь, подождешь меня.
Купи хот-дог, просит Машка и снова надевает наушники.
Я тебя закрою. Если что, звони.
Выхожу из машины, стучу по ее стеклу и показываю жестом телефон: Звони! Она меня не видит и не слышит. Эгоистичный комок милоты. Светлые волнистые волосы, невинные раскосые глазки, брови вразлет. При беглом взгляде никто не заподозрит в этом ангелочке чертенка.
Ветер налетает порывами. Кутаюсь в джинсовку, запихиваю распущенные волосы под ворот, чтобы не били по лицу. Самый холодный день июня. Пятнадцать градусов. Что за лето?
Иду вдоль металлического забора по черной, недавно укатанной асфальтовой дорожке. Солнце светит ярко, лезет в щели между штакетинами, косыми белыми полосами ложится на черный асфальт. Белая, черная, белая, черная Я иду по этим полосам, они перетекают на мои джинсы, я словно становлюсь частью игры. Белая, черная, белая Память легко подменяет полосы клавишами рояля. Мне восемнадцать, я играю мелодию, которую сейчас не помню, но помню мягкость, с которой клавиши утопали от моих прикосновений.
А потом на мою ладонь ложится рука взрослого мужчины, наши пальцы сплетаются, сердце захлебывается. Это запретно, запретно, запретно и так сладко и чувственно
Мне тридцать два. Я стою на полосатом асфальте, мое сердце захлебывается. До эпицентра воспоминаний еще сто пятьдесят километров.
Глава 2. Приятно познакомиться, Катя
Но хоть с колбаской? улыбается мне парень за кассой. Худой, подтянутый, с простым веснушчатым лицом.
Зря смеетесь. Бывало, и без колбаски заказывала.
Он улыбается еще шире и выбивает сумму.
Наличные, карта?
Карта. Постукиваю пластмассовым уголком о стойку.
Он пододвигает мне терминал, смотрит прямо в глаза. Знаю я такие взгляды. Мальчик, тебе хоть двадцать исполнилось?
Когда носила обручальное кольцо, мужского внимания было меньше.
Прикладываю карту, жду.
Как там погода? спрашивает он, по-прежнему не сводя с меня глаз.
Погода? Серьезно? Улыбаясь про себя, опускаю взгляд на терминал, который все не может нащупать связь с банком.
Если идти очень быстро, то тепло Давайте я другую карту попробую. Копаюсь в рюкзаке.
А если небыстро?
Если небыстро, я не знаю. Вторая карта, к счастью, проходит. Я за столиком подожду.
Сажусь возле окна и смотрю сквозь жалюзи на улицу. Ветер гоняет по асфальту поземку песка, надувает платье женщины, стоящей на автобусной остановке, трясет пальмой, собранной из пластмассовых бутылок. В груди тихонько скребется волнение.
Перевожу взгляд на стол и замираю. На белой скатерти тоже полосы, от жалюзи. Складываю руки на столе. Полосы меняют
ширину и направление, будто надламываются. Белые, черные, белые Теперь я вижу их на своем обнаженном бедре. Мужские пальцы перебегают по этим полоскам, как по клавишам. Это рождает во мне музыку, которую можно сыграть только так пальцами по коже. Только его пальцами, только по моей коже. Она разносится по телу мурашками.
Нет, звучит в глубине меня его голос.
А я хочу, чтобы да.
Но тем не менее, нет.
Я поворачиваюсь к нему лицом, обвиваю рукой его горячую, чуть влажную шею. Он весь пропитан солнцем и озерной водой. Ее блики путаются в его ресницах, плещутся на дне серо-зеленых глаз.
Пусть будет да
Ваш заказ готов!
Подхожу к стойке, беру пластмассовую крышку для кофе и замираю: на голубом стакане среди белых облаков черным маркером написан номер телефона и имя Саша. Я прикрываю глаза, чтобы пережить короткую, но острую боль под ложечкой, а память оживляет новую картинку.
Саша. Он протягивает мне руку. Пронзительным взглядом добирается сразу до сердца и сжимает его так сильно, что перехватывает дыхание.
Катя, тихо отвечаю я и вкладываю в его широкую загорелую ладонь свою тонкую бледную.