Обри не могла себе поверить, когда лорд Уолрейфен снова вошел в ее гостиную. Неужели у этого человека нет стыда? Неужели ему не достаточно неприятностей? Очевидно, нет. Граф, этот длинноногий мускулистый красавец, пересекал комнату, словно она принадлежала ему хотя, собственно, так оно и было.
Обри, сидевшая у рабочего стола, вскочила со стула и с опаской следила за ним.
Я поговорил с Дженксом, холодно сообщил Уолрейфен, с аристократической небрежностью бросив свою папку. С этой стороны у вас не будет неприятностей.
О, вы поговорили с ним?.. прошипела она, чувствуя, что внутри у нее что-то оборвалось, и обошла вокруг стола. Что ж, очень благородно с вашей стороны, сэр. И что именно вы сказали ему? Никогда не отвлекать вас, когда вы соблазняете служанок?
Граф посмотрел на нее с некоторым удивлением, с удивлением, которое быстро превратилось в нечто иное. Он подошел ближе, так близко, что она различила черные крапинки в его серебристых глазах.
Мадам, если бы я намеревался соблазнить вас, я бы снял с вас панталоны еще несколько дней назад. Он отвернулся. Все, что я сделал, это поцеловал вас... и не совсем без вашего согласия.
Да как вы смеете! Обри совершенно забыла о своем намерении держать рот на замке, не возражать и делать все, чтобы сохранить за собой место. Как вы смеете перекладывать на меня вину за свое поведение!
Я сожалею, что вы были сконфужены, пожал плечами граф, это вовсе не входило в мои намерения.
О, но вы считаете меня неотразимой, поэтому обо всем можно забыть? дерзко спросила она. Полагаю, вас охватило возбуждение при виде моего исключительного искусства вести бухгалтерию. Или это из-за моего редкого способа гладить белье?
Честно говоря, перебил ее граф, это из-за вашего
зада, Обри. Ваши юбки очень соблазнительно обтянули его, когда вы потянулись вверх.
Понятно, прошептала она, побледнев. И вы, милорд, должны взять меня себе, как спелое яблоко?
Простите, дорогая, но вы производите именно такое впечатление. Приведенное ею сравнение заставило Уолрейфена приподнять бровь. Но возможно, я все перепутал. Быть может, это не ваш язык был у меня во рту?
Потеряв контроль над собой, Обри замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но граф вскинул руку с быстротой кошки, бросающейся на добычу, поймал Обри за запястье и притянул к себе.
Даже не помышляйте об этом, дорогая, тихим угрожающим тоном предупредил он. Я и так уже вытерпел от вас много дерзостей.
Что ж, придется вытерпеть и эту, зловеще прошептала она. Я сама выбираю, с кем делить постель, и никто этим не распоряжается.
Уолрейфен сжал губы, его глаза потемнели, в нем не осталось ничего от благородного воспитанного человека. Обри прерывисто вздохнула и вместе с воздухом втянула в себя запах разгоряченного, рассерженного мужчины, и запах его дорогого одеколона сейчас показался ей совсем не таким изысканным.
А что касается вашей постели, Обри, с жаром прошептал он ей в самое ухо, то, вероятно, вам лучше вспомнить, кому она принадлежит. Относительно распоряжений, то да, вы свободны в своем выборе и поэтому выбирайте очень, очень благоразумно.
А я думала, вы джентльмен.
Политик, поправил граф и, немного отстранившись, взглянул ей в лицо. Настоящий джентльмен не знал бы, что с вами делать.
О, а вы знаете?
Думаю, догадываюсь. Его глаза вызывающе сверкнули, Уолрейфен крепко прижал Обри к себе и поцеловал.
Его первый поцелуй Обри считала всепоглощающим, но этот был несдержанным вспышка горячей, бушующей ярости и ослепляющего света. Открыв рот, Уолрейфен полностью завладел ее губами и теснил Обри к рабочему столу, пока она не уперлась спиной в дерево.
Она сопротивлялась, отворачиваясь и колотя его руками по плечам, а когда это ни к чему не привело, попробовала укусить. Но он схватил ее за кисти рук и положил их на крышку стола, прижав Обри к столу своим телом. Она безошибочно физически ощутила его желание, и на мгновение их взгляды встретились.
Не сопротивляйтесь, Обри! прорычал он, стараясь перевести дыхание.
Отпустите меня, тоже задыхаясь, потребовала она. Но что-то в его взгляде поразило Обри. Она видела там злость, дикое, опасное безумство, которого никогда не могла даже представить себе, а кроме того, там было страдание это она причинила ему боль. Однако Уолрейфен производил впечатление человека, который получает то, что хочет. Боже правый, Обри играла с огнем.
Просто отпустите меня, шепотом повторила она. Он ослабил хватку, но его губы снова потянулись к ней, и Обри, уступая, медленно закрыла глаза свои предательские глаза.
Вы уверены, что на самом деле хотите этого? Его голос был мягким как шёлк и греховным. Уверены, Обри?
Она бессильно оперлась о стол. О Боже! Беда заключалась в том, что она не была в этом уверена. Любые человеческие отношения, любые эмоции да, даже вожделение и гнев были лучше, чем та пустота, с которой она жила.
Это минутное колебание стало ее погибелью. Граф снова поцеловал ее, его губы, мягкие и теплые, нежно коснулись ее губ ласка любовника. У Обри закружилась голова, закружилась от смятения и желания. Его губы неторопливо скользили по ее губам, пробуя их на вкус, его дыхание согревало кожу, а пальцы незаметно пробрались ей в волосы на затылке. Обри смутно ощутила, что голова у нее откидывается назад, и, в конце концов, осознала, что Джайлз отпустил ее запястья.