Перед самым первым мая к Маришке пришла старшая невестка Мавра. Старший брат Семена Николай также погиб в 42м под Москвой, а вскоре пришла похоронка и на их Гришуху старшего сына. Так бедная Мавра в один год потеряла мужа и сына. Остался младшенький Федюха, за которого она дрожала как осенний лист. Как бы и его не взяли на фронт. Не взяли. Мал был. Уставшая женщина с котомкой за плечами облокотилась и забор огорода, и наблюдала как Маришка с детьми возилась в огороде. Они собирали прошлогоднюю ботву, дергали бурьян и сжигали на костре. Густой дым валил то в одну, то в другую сторону. Ребятня кричала, смеялась, подбрасывая в костер все новые охапки сухой ботвы. Оглядываясь уж который раз, Маришка наконец узнала родственницу. Всплеснув руками, она закричала: Божачка ты мой, Мавруша приехала! Детки, гостья дорогая у нас из Орешного.
Ребятишки мигом побежали к забору. Старшие пацаны хорошо знали и помнили тетю Мавру, один Толька сторонился и искоса поглядывал на нее. Но когда она стала уже в избе развязывать котомку и вытаскивать оттуда съестные подарки, и он был тут как тут. На радостях женщины смеялись и плакали, вспоминали как жили вместе. Жалели умершую свекровь, бабушку Анну. Ребятишки вовсю уплетали принесенные гостьей лепешки, макали их в варенье из черники. Лучшего кушанья не было на свете! И скажу тебе, Мариша, без утайки остались мы совсем сиротами. Тятю на прошлой неделе схоронили. Умер ваш дедушка Артем. Не выдержал горя. Велел перед смертью тятя тебе Мариша детей беречь, просил внуков сберегите, фамилию сохраните!
Маришка сидела на лавке, качалась из стороны в сторону, сжав виски ладонями и обливалась слезами, тихо повторяла: Божачка ты мой. Чем же мы прогневили
тебя?
Потом Мавра достала из котомки четвертинку водки, которая была наполнена лишь наполовину и поставила на стол. Вот с поминального стола специально тебе оставили. Давай стопки.
Ой. Маврушка. Нету их у нас. Вот кружки.
Давай кружки. Мавра осторожно налила в них немного водки, и на донышке оставила чуть-чуть в бутылке, заткнув ее корочкой хлеба. Взяв в руки кружки, бабы словно по команде перекрестились, заливаясь слезами. Маришка смотрела на Мавру, та тяжело вздохнув сказала:
Помянем помершего тятю нашего, Артема Романовича, маму нашу Анну Егоровну, сыновей их сгибших на войне, мужей наших Николая, Семена, братьев их Илью и Петра, сыночка мово Гришутку родненького заголосила она. Захлебываясь и стуча зубами по алюминиевой кружке она все-таки выпила содержание ее. Зажмурившись, выпила и Маришка. И было непонятно, что бежало у нее по щекам и подбородку- слезы или водка. С разинутыми ртами, подсиненными черничным вареньем, смотрели на них пацаны, готовые сорваться на рев. Толька скривился и заревел и зарылся в материн подол. Долго в этот вечер велись разговоры. Больше горестные и уже без слез. Ребятишки, сморенные сытной едой, заснули первыми. А женщины, накинув фуфайки на плечи, долго сидели на крыльце, вспоминая прошлую жизнь в большой семье до войны, кляня тяжелую военную настоящую жизнь, тревожась за будущую послевоенную. Все разрушено, мужей нет, как жить, как детей растить?
Катерину-то нашу медалью наградили за ударный труд. День и ночь на тракторе девка не надорвалась бы. Какие где грузы везти Катька. В лесосеках лес везти Катька. Калмыков наверное с полтыщи привезла она. Вот какая доля выпала девке, за погибших братьев ворочать в лесу горюнилась Мавра.
Степу с Володей увидим ли живыми? тревожилась Маришка за младших мужних братьев. Пишут ли когда?
Нет, молчат. Может и вернутся.
Санечка, младший, прошлой зимой когда забирали яво на фронт, из колонны прямо выскочил, к нам забежал, всех ребятишек перецеловал, и бегом пустился догонять своих.
Ну Сашка-то может и уцелеет, на восток его взяли, там войны нет, задумчиво вздохнула Мавра. Зря вы тогда уехали, отделились. Может Маша жива была бы. Вместе все-таки. Ох, не знаю!
Ну что, пойдем-ка спать. Мне ведь завтра еще до свету надо выйти. 45 километров отшлепать пешком. К вечеру дойду. На работу надо, сама знаешь, за прогулы можно и отсидку схлопотать.
Ох, Маврушка, хоть и горе а я такая радая, что ты пришла, сто пудов с души свалилось обнимала ее Маришка.
Когда теперь свидимся?
Свидимся, даст Бог, живы будем.
А ты, вижу, совсем научилась по-нашему говорить. Помучишься всему научишься, среди разных людей работаю. Все Сенечку жду, надеюсь.
А я жду Николая и Гришу, не верится мне, что больше не увижу. Ох, горе ты горькое! Может, придут еще? А?
Не пришли мужики. Легли навечно. И 9-го мая Победа! Сколько народу вывалило на улицы, обнимались, плакали. Пели. Плясали. Центральная площадь у парка в райцентре бурлила. Играл духовой оркестр, невообразимая давка у буфетов, где вопреки продуктовой карточной системе за деньги можно было купить что-то съестное. Больше. Конечно, водку. Звеня орденами и медалями вне очереди шли инвалиды, кто без рук, кто без ног. А кто с руками и ногами, да еле держался на костылях, с развороченной грудью и животом. А те, кто завершили эту кровавую, победоносную войну еще были там, на последних рубежах, и домой еще придут не скоро. А здесь уцелевшие фронтовики подпив на радостях за Победу, пьяно осознав свое горькое положение, сначала тихо поскрипев зубами, потом все громче и громче выясняли отношения с сытой тыловой крысой или с блудливой женой, не сдержавшей верность. Пластались в клочья рубахи, горохом сыпались с гимнастерок пуговицы, хрястко влипали мосластые кулаки в свороченные носы. Выплевывались зубы. Победа! Она всегда доставалась через боль и кровь. Через искалеченные судьбы. Через смерть. И не приведи Господь в те дни празднования Дня Победы, даже и через несколько лет после войны, встретиться искалеченному, подвыпившему фронтовику, с так называемыми спецпереселенцами, многие из которых носили этот ярлык неизвестно за что. А некоторые из них заслуживали большего наказания, да отсиделись за спинами невинных страдальцев. А побывавший в пекле войны калека без разбору крыл матом, определяя всех в предатели. Маришка с ребятишками также была на площади. После громких речей руководства района, под духовой оркестр и многочисленные гармошки на площади и в парке началась повальная гулянка. К буфетам было не добраться, да и лишних денег не было. Ребятишки ныли: мам. Купи чего-нибудь. Володька с