Хорошо, хорошо, мы не скажем.
Во дворе вдруг яростно залаяла собачонка, и все повернулись к избе, от которой по огороду шли двое, один в милицейской форме, другой в штатском. Маришка в ужасе прикрыла рот ладошкой, потом быстро приказала ребятишкам: А ну, быстро утекайте отсуль. Повторять не пришлось. Ребятишки побежали вокруг огорода. Старухи рухнули на колени и сложив руки к голове шептали молитвы. Мордатый в штатском сходу напустился на Маришку: за укрывательство преступников знаешь что будет?
Не знаю. смело глядя ему в глаза ответила Маришка.
А вот статья за номером и он полез в кожаный планшет.
Не трудись, любезный, а то я тябе тоже покажу бумажку за номером, какая оставила меня без мужа, а их без батьки, и она ткнула на своих сыновей, остановившихся невдалеке. Мордатый смешался и что-то невнятно промычал.
Гражданка Григорьева, я давно предупреждал ваших детей, чтобы они не водились со спецпереселенцами, которым не разрешено здесь бывать и заниматься запрещенным промыслом.
А ты им хлебные карточки дал? кивнула она на старух.
Это не в моей компетенции, закипятился участковый. Пусть идут в райсовет.
А их оттуль гонють, вот и лезут бедные люди по болоту за черемшой али еще за чем. Милиционер перешагнул изгородь, и заглянув в землянку, поманил к себе штатского. Тот вертя головой оглядел землянку и буркнул: По ориентировке они.
Тогда забирай! развел руками участковый.
Гражданка, э-э-э, понятой будете приказал он Маришке.
А никем ня буду, никаго я туточки не видела, огрызнулась она и пошла по огороду к избе. Участковый устало махнул рукой:
А ну ее!.. Слышь, а они живые там? Что-то лежат не двигаются.
Спят шли ведь в основном ночью. Сейчас шевельнем. участковый взял палку и осторожно стал дотрагиваться ею до ступней женщины. Она не реагировала.
Эй вы. Болотные жители! обратился он к молящимся старухам. Старухи невозмутимо продолжали молиться.
Слушай, может, бросим все это, а? Установили где она и ладно, сделай отписку.
Нельзя, зарегистрирована она в Канском районе, обязана жить там. Это вот эти болотные шушеры, указал он на старух, пока никуда не привязаны, вот и шастают где хотят.
А что делать с этой? Проще если бы она была мертвая. Протокол составил и все. А то беглянка, да еще с детьми. Мужа ей подавай! Морда калмыцкая. и мордатый в штатском грязно выругался.
Так с виду-то ничего, да грязная, да наверняка вшивая, -о чем-то раздумывал он. Да и ребятишки рев поднимут. Давай, помогай, участковый! Эй, красавица, пойдем! рявкнул милиционер и ткнул палкой в ноги калмычке. Та живо поджала ноги и села, опершись о стенку землянки. Потирая заспанное лицо, она ответила на чистейшем русском: Пожалуйста, можно потише и повежливее? Детей разбудите.
Вот те на! переглянулись стражи порядка. Путешествие закончено, пора назад, да побыстрее собирайтесь.
Никуда я не пойду, до тех пор пока не узнаю, где мой муж, и отец с матерью. Я знаю что они где-то в Манском районе, меня почему-то затолкали в Канский район. Районы по названию созвучны, кто-то из ваших ослов все перепутал, а мы должны страдать.
Это кто осел?
ощерился штатский.
А, возможно, и вы. Неужели трудно посмотреть картотеку и ответить мне, где мои родственники? Буду тогда спокойно жить и работать, обращаться куда надо о соединении семьи.
Обезоруженный мордатый молчал. Потом, налившись краской, зашипел: в отделение пойдем, там и получим сведения, а у меня ничего нет. Давай вставай, буди своих щенят и по-хорошему пошли. Вон машина стоит. Не пойдешь, сейчас солдат подниму, отнесут и швырнут в воронок. Разговорилась.
Прошу повежливей, дети мои тоже понимают русскую речь, иначе я постараюсь, чтобы и вам было не очень хорошо.
Ишь стерва узкоглазая, а ну выметайся отсюда! По-хорошему прошу!
Участковый подталкивал локтем штатского, уговаривал:
Не кипятись! Успокойся! Сейчас вытянем ее оттуда. А землянку разрушим. Вон взвод с полевых учений идет, у каждого по лопате. В пять минут сравняют с землей. Ну что гражданка по спецпереселению, как там? Цынгиляева Ц.Б. добровольно пойдешь или понесут? Тогда подальше на север затолкают.
Будьте вы прокляты! разрыдалась женщина и стала будить детей. Вскоре заспанные, испуганные малыши шли с матерью, цепляясь за ее фуфайку, а мать еле переставляла обмороженные ноги, замотанные разным тряпьем. Стражи порядка шли впереди, изредка останавливаясь и поджидая идущих за ними женщину с детьми и плачущих старух, которые гладили по головам малышей. Вся процессия шла по тропинке вокруг огорода Маришки, которая вышла из избы с узелком и пошла к ним по огороду наперерез. Сунув узелок молодой матери, она не скрывая слез сказала:
Терпи милая, и береги детей, накорми их, чаго могу дать.
Спасибо, женщина, я думаю за эти наши беды когда-нибудь кто-то ответит.
Не разговаривать! рявкнул мордатый.
Божачка ты мой, да ты по-русски говоришь лучше мяне. Сохрани вас Господи! крестила она удаляющихся калмыков.
Апрель прошел незаметно, солнечный, ласковый. Не сбылись опасения бабки Лысоконихи, заморозков не было. Люди занимались огородами, готовясь к посадке картошки и разной мелочи. Огороды копались не как попало, а с большим вниманием. Оставшиеся картошины в земле, после осенней уборки, тщательно выкапывались, промывались, сушились и растирались в кашицу. Картошка-то была мороженная, и на воздухе растертая вмиг чернела, но крахмал в ней оставался. Вот из этого черного месива и пекли оладьи. Хорошо, если у кого было что добавить, чуточку жира. Яйцо или молока. Но в основном пекли так. Без всего. Вот эти сизо-черные оладьи и были весенней пищей, с черемшой. Спасали от голода. Запахи мерзлой, гниющей картошки были конечно не из приятных. Калмыки очень быстро и хорошо освоили добычу мерзлой картошки на огородах и прилегающих полях колхоза. Буквально каждый из них ходил с заплечным мешком, с тяпкой или с обыкновенным загнутым железным прутом, на манер кочерги. Разгребая землю, они искали картошины, из которых потом лепили разные колобки и пекли оладьи. Люди выживали как могли.