Мне Света ничего не заморочила, заверил я. Это ей не по силам. У меня таких хитрых и самовлюблённых девиц, как она, был вагон и маленькая тележка там, в Москве.
Так уж и вагон?
Я заметил, как Иришка хитро прищурилась.
Представь себе, сказал я. Для всех объектов моих амурных похождений в плацкартном вагоне места бы точно не хватило. Поэтому вашей Свете Клубничкиной со мной ничего не светит. Заморочить мне голову у неё кишка тонка. А мне от неё ничего не нужно: вообще ничего. Поверь, сестрёнка, я уже не мечтающий о романтике наивный юноша. В душе я давно взрослый и разумный мужчина. Поэтому твоя Клубничкина об меня зубы сломает. Чем раньше она это поймёт, тем это будет лучше для неё.
Иришка хмыкнула.
Никакая она не моя. Как и Тюляев.
Лукина приподнялась на локте, поцеловала меня в щёку.
Я тебя люблю, братишка, сказала она. Хорошо, что ты у меня есть. Спокойной ночи.
Я поинтересовался у неё, что случилось.
Ничего, ответила Лукина.
Но уже через пару секунд призналась:
Всё думаю: а что если Черепанов был прав, что если сегодня в школе над тобой посмеются.
Кто? спросил я.
Лукина пожала плечами.
Не знаю, сказала она. Все. Из-за этой дуры Клубничкиной. Потому что она вчера не пришла в кафе.
Иришка прижалась к моей руке, жалобно скривила губы.
Мы шли по уже натоптанной тропе в направлении школы.
Около лица моей двоюродной сестры клубился пар.
Я усмехнулся.
Сказал:
Нашла из-за чего переживать. Надо мной же посмеются не над тобой. Сомневаюсь, что такое случится. Но даже если кто и улыбнётся, то мне это совершенно безразлично. Не обращай внимания.
Что значит, не обращай? Ты же мой брат.
Иришка варежкой стряхнула с кончика своего носа снежинку.
Ты просто задумайся, сказал я, что на самом деле случилось. Клубничкина не явилась в кафе. Не она меня туда позвала и обманула. Это было бы неприлично. Нет, это я дал Светлане шанс пообщаться со мной в неформальной обстановке. Она свой шанс упустила. Другой я ей не предоставлю. Именно в таком ракурсе я вижу вчерашнее происшествие. Под таким углом на него посмотри и ты. Страдать из-за Светкиной выходки я точно не стану. Выброси эту историю из головы. Улыбайся, грудь вперёд. Ты же современная комсомолка-красавица, а не забитая домостроем женщина. Пусть это видят все. В том числе и Тюляев.
Иришка расправила плечи, сверкнула глазами.
Клубничкина дура, сказала она. Такой шанс проворонила! Ты же сейчас лучший парень в нашей школе! Я бы в тебя и сама давно влюбилась. Если бы уже не любила тебя, как брата. А она
Лукина покачала головой, фыркнула и добавила:
А Клубничкина пустоголовая идиотка.
Одноклассники меня встретили, как и в субботу: поздоровались со мной, одарили меня ничего не значившими дежурными фразами. Разве что Надя Степанова шёпотом мне сообщила, что видела сегодня во сне злодея Шорр Кана. А Лёша Черепанов мне похвастался книгой Георгия Мартынова «Каллисто», которую ему принесла староста нашего класса.
Классный час прошёл в уже привычном
для меня ключе: Иришка пересказала статью из позавчерашней газеты «Правда». Классная руководительница в очередной раз напомнила нам, что этот год особенный поэтому нам следовало «особенно постараться», если мы собирались в этом году поступить в ВУЗ. Урок немецкого языка тоже начался буднично.
Ближе к концу урока в кабинет немецкого языка заглянул незнакомый мне ушастый пионер и сообщил, что Василия Пиняева вызвала к себе директриса.
Клавдия Ивановна сказала, чтобы Пиняев пришёл в её кабинет прямо сейчас, заявил пионер. Она его ждёт.
Глава 7
Проходи, Василий, сказала Клавдия Ивановна. Присаживайся.
Я прошёл к столу директрисы, уселся на приставленный к нему стул для посетителей кабинета. Директриса поставила лейку на полку, вытерла руки о невзрачное выцветшее сине-зелёное полотенце. Пока она шла к столу, бросила привычный взгляд в настенное зеркало. Я наблюдал за тем, как Клавдия Иванова прошла мимо окна, за которым уже почти рассвело. Директриса чуть отодвинула по ходу от края стола большой дырокол переместила его к стопке папок с грязно-белыми завязками. Замерла около своего массивного стула, посмотрела на меня сверху вниз. Задержала взгляд на моём лице, будто бы на пару секунд задумалась.
Чаю не хочешь, Василий? спросила она.
Я покачал головой, ответил:
Нет, спасибо.
Клавдия Ивановна кивнула, уселась за стол напротив меня, положила на столешницу руки. Я не заметил на её тонких узловатых пальцах ни единого чернильного пятна. Хотя перед ней сейчас лежал наполовину исписанный лист бумаги и обычная советская авторучка с крохотным шариком на кончике пера.
Честно признаюсь, Василий, ты меня удивил, сказала директриса.
Она посмотрела мне в глаза спокойно, внимательно.
Сообщила:
Я внимательно ознакомилась с твоим личным делом, когда только ты к нам пришёл. Не пришла от него в восторг. И это ещё мягко сказано. Я понаблюдала за тобой со стороны. Поначалу пришла к выводу, что ты доставишь нам немало проблем. Поговорила с учителями. Она по большей части подтвердили мои опасения. Но теперь я вижу, что мы ошибались. Должно быть, в прошлой школе тебе приходилось нелегко. По известным причинам. Поэтому и у нас поначалу тебе было неуютно.