Восприятие военнопленных в качестве предателей и изменников, преобладание государственных интересов над гуманитарными соображениями стали причиной провала организации материальной и политической поддержки, отказа от полномасштабного использования дипломатических возможностей нейтральных государств.
Однако вскоре представители нового режима столкнулись
Из Швейцарии Комитет заграничной организации большевиков (далее КЗО), включая В.И. Ленина, Н.К. Крупскую, И. Арманд, Г.Л. Шкловского, активно снабжал лагеря пропагандистской литературой и распространял собственный журнал для пленных «На чужбине». На страницах этого издания, а также в отдельных листовках разъяснялись «истинные» цели войны и ее характер, а пленные призывались использовать «невольный досуг для подготовки к великой работе!» . Заключенные убеждались в том, что только большевики заинтересованы в их спасении и возвращении на родину. Попытка сбора денег в лагерях на революционную литературу не увенчалась успехом. К тому же многие военнопленные принимали пропагандистскую организацию за очередной благотворительный комитет и слали просьбы о снабжении продовольственными пакетами. Агитационная работа в какой-то мере удавалась в тех лагерях, куда попали старые партийцы. Ярким примером являлся лагерь Альтенграбов, где содержался бывший депутат Госдумы от большевиков Р.В. Малиновский.
Сходную деятельность развернули эсеры-эмигранты, выпускавшие журнал «В плену» и распространявшие в лагерях пропагандистскую литературу . Между партиями даже возникла определенная конкуренция: под видом обмена информацией Шкловский пытался получить список адресов лагерей и рабочих команд, составленный эсерами . В целом же интенсивность пропаганды зависела от немецкой стороны, проводившей двойственную политику. Центральные военные и политические органы поощряли деятельность агитаторов в лагерях. Однако комендатуры, опасавшиеся распространения левых идей за пределами колючей проволоки, изымали листовки и брошюры подозрительного содержания. К тому же, пропагандисты рассматривались как шпионы, которые «в союзе с немецкими элементами будут пытаться разрушить предприятия, участвовать в стачках или бежать из лагеря» . Литература агитационного характера исчезала из библиотек в ходе визитов нейтральных комиссий в лагеря, так как пропаганда среди пленных строго запрещалась международными соглашениями .
После прихода к власти в России большевики стремились монополизировать процесс репатриации, оттеснив от него многочисленные благотворительные организации. Новое правительство выражало уверенность, что благодаря массированной пропаганде возвращающиеся военнопленные приобретут правильную классовую позицию и нужное политическое сознание: «При новой политической ситуации должен быть развернут агитационный аппарат для идейного привлечения военнопленных на сторону Советской республики, а также предостережения против контрреволюционной Вандеи а-ля чехословаки в силу нарастающего социалистического кризиса в Германии» . Созданное позже в Берлине Бюро по делам военнопленных, которое в соответствии с соглашениями между Германией и Советской Россией получило возможность влиять на внутреннюю жизнь лагерей, основной упор в своей деятельности делало на формирование лояльного отношения пленных к новой власти. Всем лагерям предписывалось принять участие в празднованиях годовщин пролетарской революции, неделях «Красной армии» и «Просвещения», проводимых в соответствии с четким планом, который включал групповые экскурсии в ближайшие образцовые хозяйства, дни спорта, лекции, конкурсы лозунгов и плакатов с заранее определенными темами («Красноармейский штык выразитель серпа и молота», «Да здравствуют вожди мирового пролетариата Ленин, Троцкий и Зиновьев» и др.) .
Помимо намерений использовать военнопленных в качестве резервуара человеческих ресурсов, большевистское правительство рассматривало репатриируемых солдат и офицеров как инструмент достижения международного признания и средство давления на европейские правительства и МККК. Согласно внутриведомственной переписке, «при регистрации возвращавшихся первенствующее значение получили соображения и цели государственные, а не частноправовые» . Одной из основных проблем в переговорах с немецкой стороной виделось возмещение за содержание военнопленных. Выставленные немецким правительством требования вернуть 1,5 млрд марок казались советским ведомствам необоснованными, так как эта сумма, якобы, не учитывала стоимости продукции,