Я правильно понял, мы увидим вас в каком-то месте этой цепочки? спросил Гиляровский.
Да, я согласился возглавить госпиталь Красного Креста под патронажем императрицы Марии Федоровны. Если проводить аналогии с описанной структурой, то это обычный эвакогоспиталь, максимально приближенный к местам сражений. Думаю, если вы напишете об этом, то мы получим добровольцев, желающих помочь раненым и получить при этом бесценный опыт.
Не добавишь ведь, что опыт там нарабатывается по методике «выжил молодец», а ошибок никто не успевает фиксировать. Такие вещи вытаскивают наружу лет через двадцать, в уютных мемуарах, под соусом «мы были молоды и безумны». Но это не значит, что добровольцы не нужны. Нужны. Все: врачи, фельдшеры, повара, конюхи, санитарки. Хочешь помочь найду, куда поставить.
Чтобы не тянуть одеяло на себя, рассказал о беспримерном подвиге великой княгини Елизаветы Федотовны, которая после личной трагедии решила посвятить себя служению людям, и на свои средства организовала санитарный поезд.
Пожал руки, закончил, и, наконец, поехал в гостиницу. Там меня ждали жена, мысли о завтрашнем дне и, надеюсь, Жиган, которого должны были освободить с минуты на минуту.
А я всё ещё сижу тут, с бокалом подозрительного вина, читая по губам пьяных офицеров и отвечая на вопросы журналистов, как будто ничего не случилось.
Тит Кузьмич прошел в кабинет, огляделся цепким взглядом, будто проверяя, все ли на месте, потом застыл рядом с креслом.
Садись, варнак, не маячь, сказал я, дописывая текст телеграммы в Питер. Я очень сомневался, что медицинское управление маньчжурской армии хоть пальцем пошевелит ради нового госпиталя. А значит, пора было задействовать Склифосовского. Пусть потрудится для меня в столице. Минимум, мне нужна была двухмесячная партия панацеума, готовый кабинет икс-лучей, всякое разное для операционных
Вытащили все-таки, ваше сиятельство прохрипел Жиган, усаживаясь и проводя рукой по взлохмаченной бороде. А я уж думал, придется в харбинской кутузке кантоваться, пока этап на Нерчинск формируют. Век буду Бога за вас молить.
Повремени пока с молитвами. Мне нужен начальник хозяйственной части для нового госпиталя Красного Креста под Мукденом. Пора твою новорожденную предприимчивость направить в нужное русло.
Я подвинул к Жигану фляжку с коньяком, вторую рюмку. Хитрованец недоверчиво покосился на меня, но взял. Выпил залпом, крякнул.
На войну, стало быть, едем? И когда?
Как только удастся получить транспорт и оформить бумаги, ответил я. И что-то мне подсказывает, это будет непросто.
В этот момент дверь открылась. Без стука. Агнесс. Бледная, напряжённая, но спокойная.
Я помешала?
Нет, мы уже закончили, я кивнул Жигану. Иди, помойся после тюрьмы и начинай собирать вещи.
Хитрованец ушел, а я продолжил писать телеграммы. Одним Склифосовским решил не ограничится пусть для меня поработают и Бобров с Романовским и даже столичные скоропомощники.
Агнесс стояла за плечом, читала, что я пишу.
Может, сообщить в базельскую больницу?
Я задумался. У меня не было предубеждений нарушить швейцарский «нейтралитет» коллег. Для начала там можно было бы «разграбить» больничную аптеку.
Оставим на крайний случай. Пусть сначала наша медицина потрудится, я повернулся к жене. Не боишься ехать со мной на войну?
С тобой? Хоть в штыковую на японские траншеи!
Вот правильный ответ правильной фрау!
Заявка на отдельный вагон для меня, Агнесс, Жигана и нескольких слуг «потерялась» где-то между управлениями. Выделенные Воронцовым-Дашковым через Красный Крест первоначальные средства застряли в местном отделении Госбанка под предлогом «проверки полномочий». Проездные документы для Агнесс, как для «частного лица, следующего в зону военных действий», требовали теперь личной визы коменданта гарнизона, который внезапно оказался «в инспекционной поездке на линии». Даже попытка нанять частным порядком несколько больших фур для перевозки первоначального багажа и оборудования наткнулась на глухую стену все извозчики вдруг оказались «заняты на военных перевозках».
Авареску, с которым я вынужден был столкнуться в управлении полиции по поводу документов Агнесс, разводил руками с фальшивым сочувствием:
Война, князь, война Приоритеты Потерпите немного, все уладится.
Я скрипел зубами, но понимал, что прямой конфликт сейчас бесполезен. А снова подкупать кого-нибудь денег не напасешься. Пришлось действовать иначе. Резкая, но предельно корректная телеграмма Воронцову-Дашкову в Порт-Артур с описанием «непредвиденных логистических трудностей, ставящих под угрозу своевременное открытие стратегически важного госпиталя». Звонок по единственному работающему телефону напрямую в штаб Куропаткина с просьбой «оказать содействие представителю Красного Креста». Ответ был вежлив, но расплывчат. У всех свои заботы.
Тут вступил в игру Жиган. На свободе он действовал как ураган. За два дня через кого-то из старых знакомых, с коктейлем из лести, угроз и обещаний он нашёл и зафрахтовал теплушку в составе военного эшелона с инженерным оборудованием. Под каким предлогом и с чьего одобрения знать я не хотел. Главное, результат.