Появились полицейские с импровизированными носилками. Консультанта погрузили на них и понесли в полицейскую карету. Там Бреннон замотал его в несколько одеял, которые пожертвовали сердобольные кумушки. Пес запрыгнул в карету, решительно отпихнул комиссара всем весом и почти лег на Лонгсдейла. Тот снова обвил руками собаку, как подушку, и закопался в шерсть.
Бреннон сел. Он читал, что в горах пастухи натаскивают собак согревать своим теплом обмороженных. Тем более что шерсти на собаке хватило бы на небольшую палатку.
Оно на меня напало, сказал консультант. Оно достаточно разумно, чтобы определить, кто и насколько для него опасен.
А вы опасны, скептически фыркнул Бреннон.
Довольно. Лонгсдейл прикрыл глаза, и комиссар задумался над тем, привиделись ему светящиеся в них огоньки или нет. В полумраке консультант всегда опускал очи долу, как стыдливая девица. Застенчивый или скрывает чего? Ну и чего вы этим добились?
Я его пощупал.
А оно вас?
На белых скулах консультанта проступил слабый румянец.
В ка каком смысле?..
Что-нибудь нащупали?
Сложно сказать Мне не удалось ничего оторвать.
Комиссар поперхнулся.
А вы хотели?!
А зачем еще мне, по-вашему, провоцировать эту тварь? Я хотел получить частицу плоти. Кроме того, в случаях вмешательства прямая провокация один из лучших способов узнать о противнике как можно больше.
Бреннон тяжело задышал от ярости.
Вы, консультирующий недоумок! Какого черта вы лезете в полевую работу?! Хотите, чтобы вас сожрали за большую сообразительность?! Высеките себе в башке: вы консультируете, мы ловим! Мы, а не вы со своими жентмунскими манерами!
Вырвавшееся просторечное словцо заставило Бреннона прикусить язык. Лонгсдейл открыл глаза и с бесконечным удивлением посмотрел на комиссара.
Ловите? Как вы собрались ловить эту тварь?
Тут он комиссара поймал. Натан уже думал над тем, как им скрутить потустороннее существо, и ответа пока не нашел.
Вы не сможете ее поймать. Только зря погубите людей.
А вы будто сможете.
Я не собираюсь ее ловить. Лонгсдейл откинулся на спинку сиденья и прикрыл веки, притушив яркий голубой блеск глаз. Я не консультант. Я охотник.
15 ноября
Добрый день! приветливо сказал Лонгсдейл и поставил на стол Бреннона чемоданчик. Вы готовы?
К чему? Комиссар отложил дело убитого студента и окинул пышущего здоровьем консультанта долгим взглядом. Как вы себя чувствуете?
Хорошо, озадачился Лонгсдейл. А почему вы спрашиваете?
Пес не сдержался и громко фыркнул. Бреннон наклонился к нему:
Привет, Здоровяк. А ты тоже цел и невредим, а?
Какой еще здоровяк? растерянно спросил Лонгсдейл.
Ваш пес. Вот этот. Комиссар указал пальцем для полной ясности. У него же должна быть какая-то кличка, верно, Здоровяк?
Собака холодно посмотрела на благодетеля.
Так к чему я должен быть готов? Комиссар вновь выпрямился на стуле.
Мы будем вытапливать ваших жертв изо льда.
Вы же говорили, что можно только ночью.
Я исходил из неверных представлений о природе этой твари. Ночью она значительно сильнее. Лонгсдейл поморщился, и Бреннон вспомнил багровые полосы на его руках. Не будем так рисковать. Так что же, комиссар, я могу приступить?
Пойдемте, кивнул Натан, захлопнул папку и стянул с вешалки пальто.
В приемной они встретили Бройда и мистера Кеннеди. Оба пожелали присоединиться, шеф почти с детским любопытством, патологоанатом с полным скептицизмом.
Во дворе ледяные глыбы уложили на расстоянии в полтора фута друг от друга. Лонгсдейл скинул пальто, шарф и сюртук, закатал рукава, и Бреннон удивленно подумал, что рубцы вчера ему померещились. Из чемоданчика консультант достал бурдюк с узким горлом и плотной пробкой. Внутри оказалась соль, которой Лонгсдейл очертил широкий круг, заключив в него три глыбы. Комиссар присел и потрогал соль пальцем, даже понюхал. В ней были какие-то добавки мелкие синие и зеленые кристаллики.
Не облизывайте, строго предупредил Лонгсдейл.
Вам-то можно, проворчал Натан, Кеннеди насмешливо хмыкнул.
Следом из чемоданчика появился длинный кинжал с трехгранным, с острым кончиком, клинком, без гарды. Лонгсдейл подошел к первому телу и забормотал себе под нос. Кинжал он держал как свечу, и вскоре Бреннону помстилось, что грани клинка и впрямь замерцали зеленым. Консультант принялся вырезать им какую-то надпись на глыбе. Лед под острием бесшумно плавился, словно стекло в стеклодувной мастерской. Покончив с резьбой по льду, Лонгсдейл встал в ногах, а его пес сел в головах усопших. Консультант откашлялся и вдруг затянул низким голосом протяжную басовую ноту.
Комиссар раздраженно переступил с ноги на ногу и сунул руки в карманы. Он несколько умерил скептицизм, но не до того, чтобы слушать заунывное вытье. Кроме того, Бреннону стало скучно, и он принялся изучать Лонгсдейла. Тот стоял, прикрыв глаза и чуть покачиваясь в такт издаваемым звукам, точнее, звуку, который понемногу менялся. Теперь он накатывал волнообразно, то тише, то громче, то выше, то глуше, и спустя несколько минут у Бреннона закружилась голова. Лонгсдейл не прерывался на вдох и выдох, и этот низкий звук пронизывал голову Натана насквозь, пульсируя в висках, отдаваясь в костях и вплетаясь в сердцебиение. Физические ощущения померкли: мощеный двор под ногами комиссара заколыхался, стены и небо подернулись туманной дымкой, и в ней он различал только два пятна большое огненное и узкое зеленое.