Что это с ним? подбежал с вожжами конюх. Спятил, что ли?
За конюхом подошёл Исаак Иванович. Он остановился около Гнедка, посмотрел в глаза коню и сказал:
Ослеп! Всё-таки ослеп!
Как ослеп? остановился Миша. Да он меня весь день слушал! Глядите!
Он сдёрнул рубаху и взмахнул ею над головой Гнедка. Но конь не пошевелился. Он только покосил куда-то глазами и отчаянно вытянул вверх шею, будто хотел вырваться из мешавшей ему темноты.
Вот тебе и всё! опустил вожжи конюх.
Что всё? повернулся Миша.
Всё! Придётся вести на бойню. А конь-то хороший
Зачем на бойню? спросил Миша. Забивать?
Так что ж делать? отходя от Гнедка, сказал конюх. Держать слепого коня я не могу. А жаль. Конь-то хороший
Утром, только поднялось солнце, Миша помчался к загону. Навстречу ему конюх уже выводил Гнедка.
Он миновал изгородь, вышел к перекрёстку и уже собирался вступить на дорогу, как Гнедок оглянулся, повернулся к загону и остановился. Он высоко поднял голову, и вдруг в утренней тишине раздалось его печальное одинокое ржание, как будто конь знал, что это его последний путь и время прощаться с другом.
Лошади заволновались. Серый пробился к изгороди.
У Миши перехватило дыхание. Он отвернулся к плетню и нагнулся за сбруей. Но тут что-то случилось
Внезапно распахнулась калитка, раздалось быстрое порывистое ржание, и по дороге в галопе звучно застучали быстрые копыта. К Гнедку, вскидывая гривой, что есть силы летел Серый. Вот он почти догнал дружка, вот сделал последний скачок. Конюх отпрянул, а старый конь, тяжело дыша, потянулся навстречу Гнедку. Он коснулся головой головы Гнедка, и вдруг оба коня, прижавшись друг к другу, высоко подняли головы и решительно пошли вверх по дороге. Медленно и твёрдо, как солдаты.
Миша кинулся к конюху, следом за ним торопился Исаак Иванович.
Не трогай их! крикнул Миша. Не дам!
Но конюх и сам уже остановился, не зная, что делать.
Он много повидал на своём веку лошадей и работяг, и лодырей, и одиночек, и дружных в работе, но таких ему видеть не приходилось.
Так что же делать? спросил он, разводя руками.
А если попробовать в упряжи? сказал ветеринар.
Конечно, в упряжи! крикнул Миша и, не дожидаясь ответа, перехватил коней и повёл их к телеге.
Он хотел их поставить по-своему, но кони опять привычно стали у дышла так, как стояли в своей фронтовой повозке: Гнедок слева, а Серый справа.
А ведь пойдут! Пойдут! радостно воскликнул конюх. Пойдут!
И Исаак Иванович согласно кивнул головой.
Через полчаса Миша вёл уже коней в лес, подкармливал из ладони кусками припасённой чёрной краюхи, а впереди, вся в цветах, лежала дорога, которая кончалась далеко-далеко, у самого океана.
Собирались над лесом облака. Погромыхивал гром. Где-то неподалёку стучал гусеницами трактор. Серый вёл друга, обходя рытвины и камни. Гнедок пристраивался к нему и покачивал головой. И казалось ему, что идут они по старой фронтовой дороге, где лязгают танки, гремят вдалеке орудия. А рядом с ними идёт их живой возница и кормит краюхой с мозолистой доброй ладони.
Ученики
Никакого разговора, думаю, не получится. Ему сейчас только горячее молоко пить да в тепле сидеть.
А он глазок на морозном стекле протёр и на дорогу поглядывает. Потом поднялся и, хоть кашляет, надел телогрейку и стал натягивать валенки. Валенки старые, наверное, всю тайгу истоптали. И по волчьим следам ходили, и по медвежьим ступали, и заячьи видели. Знаменитые валенки!
Я спрашиваю:
Куда это вы, Исаак Иванович?
Откашлялся он и на улицу показывает:
Надо! Помощники мои идут! И шею шарфом закутал.
Вышли мы на порог. Вижу, тропой от красной каменной школы поднимаются ребята. В куртках, с красными пионерскими галстуками. И машут Исааку Ивановичу кто шапкой, кто рукавицей. Пристроились, пошли за нами.
Исаак Иванович не разговаривает. И ребята молчат. У всех под валенками снег поскрипывает: скрип-скрип! Будто тянется одна хрустящая морозная песенка. Пришли ребята к клеткам, взялись за лопаты, за мётлы,
смахнули с кровель снег. Каждый в клетке убирает. Исаак Иванович за ребятами присматривает.
А двое мальчишек встали в стороне и ничего не делают. Тут уж Исаак Иванович остановился:
А вы почему стоите?
А мы хотим помогать лечить зверей
Хмыкнул Исаак Иванович, только пар клубком выпорхнул:
Бери-ка лопату. Вот так! И сам берёт. Бери веник! Вот так! И сам берёт. Убирай, чтоб было чисто, хорошо. Вот и упасёшь зверей от болезни!
Тут и я лопату себе подобрал. Взялись все за работу. Молчим, попыхиваем. Только валенки свою морозную песенку продолжают.
Потом я часто встречал в тайге учеников Исаака Ивановича. И звероводов, и егерей. А как-то приехал в одно таёжное село, повстречался на речке с ребятами, а они давай мне разные истории рассказывать:
A y нас рысь в колодец упала! Погналась за кошкой. Кошка в ведро, а рысь прямо в воду!
А мы лебедя вылечили. Он ко льду лапами примёрз. Мы его изо льда вырубили, и всю зиму он у нас жил! А сейчас в Африке!
Вдруг кто-то говорит:
А Миролюбов так недавно Горбунка спас!
Какой Миролюбов? удивился я. Уж не родственник ли Исаака Ивановича? Может, внук?