Метели больше не было. Солнечные дни и морозные ночи открыли для меня окрестности. Я увидела ниже, под горой еще дома, а потом, когда в общий сон-час вышла из дома, даже прогулялась до них. Санный след шел дальше под гору и манил меня. Я встречала других мужчин. Женщин не видела ни разу.
Дочь Сирены звали Таис. Она узнала, что я днем выхожу гулять, и в один такой прекрасный день пошла за мной. Сапоги матери были ей велики, но она научилась у меня наматывать на ноги тряпки. Когда я возвращалась, увидела, как она бредет навстречу между сугробами. И поняла, что виновата в этом буду я.
Какого черта ты здесь делаешь? закричала я, не боясь, что мне влетит за это.
Это ты какого черта выходишь на улицу? она даже руки упирала в бока ровно так, как делала ее мать.
Я дышу воздухом, набираюсь сил. Иначе молоко пропадет, - ответила я, развернула ее и, подтолкнув перед собой, пошла за ней к дому.
А я думаю, ты хочешь идти к нежити
Стой, - я дернула ее за плечо и развернула. - Говори, что за нежить?
Ты же там была. Замок у большой реки, прямо возле гор, - она указала рукой туда, куда вела санная колея.
Что значит: нежить?
А ты не знаешь? хмыкнув, переспросила девочка.
Думаю, это ты ничего не знаешь. Слушаешь сказки, которые рассказывают детям взрослые. Вроде большая, а все как сосунок, - пытаясь разозлить ее, я даже хихикнула.
Да? А то, что лорд скупает всех ненужных детей? И их называет нежитью? А потом, когда вырастут, продает. Кого в прислугу, кого в воины, а кого на растерзание медведям, - девочка говорила тоном знатока, явно хвастаясь передо мной своими знаниями.
Значит, Фаба отнесла туда малыша, получила деньги, а меня держали вместо коровы, которую зарезали волки теперь все сходилось. Не понятно было только одно: как я очутилась в теле этой несчастной? И еще жив ли этот самый мой муж? Хотя его смерть могла быть для меня и к лучшему.
Глава 5
Беспардонная Таис вроде чуть больше встала на мою сторону: начала тайком повторять за мной мои банные процедуры, за что была бита матерью. Мужчины были нейтральны и, казалось, просто ждали весны. Вся их жизнь сводилась к ежедневному одинаковому труду и сну. Со мной иногда говорил Кир.
В очередной день, когда Бартал запряг лошадь в сани и уехал в лес по сильно просевшему, а потом подмерзшему снегу, мы с Киром кормили живность.
Как ты думаешь, Жак может оказаться живым и вернуться? тщательно обдумав вопрос, спросила я.
Сказали же, что его закопали там. Вместе с остальными солдатами, - сначала Кир говорил нехотя, но потом его будто прорвало. Ему словно хотелось поделиться своим мнением. - Молодой король не больно умен был. Если бы его дядя не забрал трон, то и нам пришлось бы воевать.
Я долго молчала, ожидая, что Кир продолжит, но тот замолчал. Прекращать этот диалог было ни в коем случае нельзя.
А правда: лорд, что покупает детей, продает их потом, как воинов или на съедение медведям?
Как воинов, правда. А вот про медведей сам не видел, а значит, не знаю. Врать не стану. Только вот никого в его деревне нет из наших, - Кир многозначительно цыкнул.
Из ваших? Это кого? уточнила я.
Возле замка живут те, кого он привез сюда, когда король Стефан занял престол вместо молодого короля. Стефан дал ему эти земли. Люди приехали с ним. Никто не знает, что творится за стенами этого страшного места. Только вот известно, что гонцы от него объезжали все земли и велели не убивать нежеланных детей. Хоть здоровых, хоть уродов. Он обещал давать за них пятьдесят золотых.
Телка так дорого
стоит? не удержалась я.
Зима. Осенью будут дешевле. Да и снега было так много, что везти ее издали не смогли бы. А люди в округе знают, что все равно нам придется купить. Вот и загнули цену, - Кир сплюнул и продолжил скидывать сено с сеновала, ловко орудуя деревянными трехрогими вилами.
Значит, мой сын там не голодает? зачем-то спросила я.
Не знаю, Либи, - он остановился и посмотрел на меня с жалостью.
День стирки я запомнила на всю жизнь. Дома была баня в прямом и в переносном смысле. Дверь не открывали, чтобы помыться и помыть детей. Воды на полу было столько, что мы ходили по ручьям. В трех корытах женщины стирали вещи, тут же мыли детей, а потом мылись сами. Потом я помыла полы, и мне велели идти на свою лавку и отвернуться. Помылись мужчины, и мне снова пришлось затирать полы. Но плюсы были дома стало свежее. Правда, сырость никак не хотела покидать помещение, и пару дней было отвратительно. Мокрая спина и голова от влажности, плохо спящие и чешущиеся дети.
К моменту, когда все по новой начали пахнуть потом, стало сухо. Я продолжала мыться ночами. Со мной теперь мылась и Таис. Она лично поделилась со мной страшной тайной Фабы о мыле. Оно было, но его берегли на лето. Считалось, что зимой замараться негде. Жутко вонючие, замерзшие куски она хранила в большом сундуке в холодном тамбуре. Мы научились мыться так, чтобы никто не заподозрил нас в воровстве. Просто намыливались каждый раз разными кусками, и они все оставались примерно одинаковыми.
Оказалось, что у семьи были еще овцы и козы. Тогда я поняла, где пропадал часто Бартал. Под горой был еще один дом. Меньше, но с хорошим загоном за стеной. Он обогревался вместе с жилищем. Я не понимала, какого черта все жили в такой тесноте, если был дом. Пока не узнала, что это дом мой и моего мужа, а также моего сына, которого продали. Поднимать крики и воевать с ними я точно не могла. Жить отдельно мне просто никто бы не позволил, да и запасов у меня нет. Дрова из леса я точно не привезу сама и даже не срублю ни единого дерева.