Только молодой энергетик Джонс, у которого это была первая экспедиция к звездам, с любопытством смотрел в иллюминатор. Он с удивлением наблюдал, как
двое роботов, все еще почему-то стоявшие на взлетной площадке, махали висевшему над ними челноку. Необычным было еще и то, что эти роботы внизу держались за руки. Совсем как влюбленные подростки. Энергетик хотел было привлечь внимание сидевшего рядом главного механика экспедиции, но не успел - автопилот изменил вектор тяги, и челнок резко взмыл в небо, оставляя навсегда планету, роботов и терраформаторы.
Джонс оглянулся на коллег. Похоже, никто из них ничего необычного не заметил. Подумав немного, энергетик решил никому ничего не говорить. Скорее всего, его более опытные коллеги ему не поверят и засмеют, или, еще хуже, могут подумать, что у него не все в порядке с головой, и отстранят от полетов. А ему еще лет десять закрывать студенческий кредит.
Эллис в похоронах не участвовала. Сказала, что ей нужно остаться одной, и сидела в одном из помещений терраформатора. Пару раз я связывался с ней по радио, чтобы убедиться, что все в порядке. Некоторое время я сидел рядом с могилой на вершине холма не потому, что скорбел о самом себе, ненаглядном, а потому, что делать было нечего, и отсюда открывался красивый вид на долину, терраформатор и заходящее солнце.
Когда наступила ночь, я все же решил нарушить ее одиночество. Эллис сидела на полу, прислонившись к переборке и обняв колени. Снаружи было уже темно, там, за стеной поднимая тучи пыли, завывал ветер, а внутри было тихо, отсек был ярко освещен лампами, равномерно распределенными по периметру потолка.
- Привет - сказал я - Ты в порядке?
- Да
- У тебя взгляд такой... Как будто тебя что-то беспокоит. Тебе что, холодно?
- Нет. Мне не может быть холодно. У меня тело робота. Как и у тебя.
Она помедлила, потом все же добавила:
- Хотя да, немного... неуютно... И знобит немного... Как будто температура...
Я сел рядом и обнял ее за плечи. Несмотря на то, что я видел ее во плоти, раздался стук соприкоснувшихся графопластовых деталей. Эллис чуть отодвинулась.
- Разве нас может знобить? - спросил я.
- Физически нет, но... Психика, сознание помнит... Кое-что... Там, на корабле, я все же была в составе комплекса разных программ, в том числе стабилизирующих, предотвращающих возможную нестабильность психики. Теперь мне немного страшно... Когда я была на корабле, я видела звезды, через камеры могла наблюдать за всеми отсеками, коридорами и помещениями. У меня было множество сенсоров, я могла слушать эфир. Я знала, что я большая, размером с корабль, я привыкла... А теперь... Теперь я вдруг стала... маленькой, а все вокруг огромным...
- Малыш, - я постарался вложить в это слово нежность, но вышло оно каким-то пустым, - не бойся, нам же здесь ничего не угрожает. Экспедиция, которая нас здесь оставила, они все проверили здесь, на планете. Это обычная пустынная планета. Здесь ничего и никого нет.
- Я знаю. Ты меня не понял. Это не из-за этого. Наверное, это из-за того, что я перестала быть кораблем. Попала а новое непривычное состояние, в новое непривычное место. А ты? Не пожалел еще, что перестал быть человеком?
Жизнь в теле робота оказалась пресной. Состояние такое, будто только что закончил долгую медитацию. Если раньше каждый орган, каждая мышца бомбардировали мозг сообщениями о своем состоянии, то теперь в сознании поселилась холодная тишина. Человеческое тело управляется гормонами. Теперь гормонов не было. Куда-то исчезли сильные эмоции, остались только тонкие, трудноуловимые тени чувств. Кроме того, я лишился базовых человеческих потребностей. Мне теперь не нужно было есть, спать, ходить в туалет. Оказалось, что мы, люди, фактически живем от одного удовольствия до другого. От завтрака к полднику, от полдника к обеду, от обеда
к ужину... Ночью с удовольствием ложимся спать, а утром, хоть и нехотя, просыпаемся, но впереди нас ждет новый день. Каждое из этих событий дня - это маленькое удовольствие, которые мы в обычной жизни перестаем замечать. Кроме того, каждый раз, ложась спать, мы получаем небольшую передышку от непрерывного процесса, называющегося жизнью. А теперь ничего этого нет. Мне даже все равно, в какой позе я нахожусь. Стоять я могу теперь тысячелетиями, совершенно не уставая. Могу застыть в любой позе. Желательно в той, которой мне удобно держать равновесие. Хотя, по привычке иногда хочется лечь или сесть, исполняя требование ненужного теперь рефлекса.
И все же, как быть, когда тебе ничего не нужно? Как жить? Ведь жизнь человеческая - это движение от одной цели к другой, от одного желания к другому. А желания эти, по большому счету - это желания тела. И неважно, достигаем мы этих целей или нет. По крайней мере, стремимся... И в этом стремлении вся наша жизнь.
- Не знаю пока. Знаешь, ощущение такое, будто душа... пересохла. Но мы наконец-то вместе.
Я попытался обнять ее другой рукой, пытаясь положить ее голову себе на плечо, но Эллис не поддалась.
- Как ты ко мне относишься? - спросила она - Ты меня любил? Тогда.
- Да.
- Что ты чувствовал?