Руки... Руки... машинально сказала Наташа Павловна, хотя Таня держала руки правильно. Все время следи за положением рук. Она подошла к окну сбоку, легонько отодвинула занавеску: Суханов там, внизу, докурил одну сигарету, бросил ее в урну и тут же прикурил другую. «Нет, определенно он сумасшедший».
В класс заглянула Мила Васильевна:
Наталья Павловна, ты освободилась уже? Подожди меня. Зайдем в мороженицу, поболтаем немного.
Извини, Мила Васильевна, но я сегодня спешу, неожиданно для себя сказала Наташа Павловна, хотя именно сегодня она никуда и не спешила.
Отпустив Таню, Наташа Павловна, словно в изнеможении, присела к столу: конечно, проще было бы прогнать этого сумасшедшего, но прогонять его не то чтобы не хотелось, а словно бы не хватало решимости. Она торопливо прошла по длинному гулкому коридору музыка за дверями уже стихала, видимо, занятия заканчивались, спустилась по лестнице, застланной белым холщовым половиком, делавшим шаги глухими, глянула на себя в зеркало, достала из сумочки помаду, легонько прикоснулась ею к губам.
Суханов бросил в урну сигарету («Кажется, третью», подумалось Наташе Павловне.), быстрыми шагами явно заждался рванулся навстречу, выжидательно и напряженно при этом улыбаясь. Наташа Павловна пристроилась к нему справа, чтобы не взял под руку правая рука у военного должна быть свободной. Большую Морскую они прошли молча. «А он не такой уж смелый, каким хочет казаться!»
Ну так что вы хотели мне сказать? Что вы были в море? спросила она насмешливо. Что у вас вахты, смотры?
Так точно, сказал Суханов. Вахты и смотры.
Наташа Павловна иронически-грустно усмехнулась:
Это старо как мир, и поэтому лазить в окна ради этого не стоило.
Правда тут никак не проходила, Суханов смешался и сказал совсем уж невпопад:
А вот поэт как-то сказал: «Ты меня незримая звала».
Наташа Павловна негромко рассмеялась:
Господи, хотя бы поинтересовались, кто я такая.
Потом поинтересуюсь.
Может, я совсем и не Павловна.
Потом сами скажете, кто вы такая.
Суханов уже было направился в мороженицу, решив там немного, что называется, перевести дух, но Наташа Павловна придержала его за рукав.
А вот в мороженицу я с вами не пойду. И кофе пить не стану. И вообще мне пора домой.
Я вас провожу.
Наташа Павловна даже остановилась, заглянув ему в лицо.
Да кто вы сами такой? И почему вы ко мне пристали?
Ну что ж, давайте начистоту. «Я в твоих глазах увидел море с белым затонувшим кораблем».
Вы нашпигованы Есениным, как домашняя колбаса чесноком. Но все-таки у поэта немного не так.
А кто вам сказал, что я не поэт?
«Вы сумасшедший, подумала Наташа Павловна. Ну да бог с вами, проводите до раскопа. С меня не убудет». Они перешли на теневую сторону, Наташа Павловна взяла Суханова под руку, пристроилась слева и сказала извиняясь:
Ужасно жмет туфель.
Суханов не успел ничего сказать, даже фразы еще никакой не придумал, как из-за акаций, подстриженных непривычно коротко для южного города, вынырнули Рогов с Силаковым, оба взопревшие, рассерженные. Увидев Суханова, завопили еще издали в два голоса:
Товарищ лейтенант!
Наташа Павловна отстранилась, чтобы не мешать их разговору, и потихоньку пошла к спуску.
Я сейчас, сказал Суханов Наташе Павловне и повернулся к своим: Что случилось, орлы?
Неувязочка вышла, товарищ лейтенант, заговорили «орлы» в два голоса. Ловцова в комендатуру замели. Он после разговора вышел вроде бы как не в себе. Они к бескозырке и прицепились, будто чего-то не так.
Только еще этого не хватало, пробормотал Суханов, обернулся и, не увидев Наташу Павловну, заволновался: Вы не видели, куда девушка делась?
Вниз пошла. Рогов неопределенно махнул рукой. По спуску.
Там, внизу, помнилось Суханову, была остановка такси, и Наташа Павловна, окажись машина, очень даже свободно могла и уехать поди знай, что у нее на уме! и он подумал, что если сейчас же не догонит, то сегодня вообще проворонит ее. Он напустил на себя туману:
Вот что, орлы. Марш на корабль и передайте мичману мое приказание, чтобы немедленно отправлялся в комендатуру за Ловцовым.
Так комендатура-то, товарищ лейтенант, почти рядом...
Лицо Суханова сморщилось, и он невольно поджал губы, словом, налево пойдешь... и направо пойдешь... «Эх, была не была...» подумал он, и голос его обрел упругость:
По-моему, я ясно выражаюсь.
Есть, сказали Рогов с Силаковым, повернулись и пошли прочь.
Суханов рванул по спуску, прыгая, где можно было, через три ступеньки. Наташа Павловна стояла в тени акации и терпеливо поджидала его.
Все уладили? спросила она понимающе.
Так точно, бодрым голосом ответил Суханов, наверное, в его голосе бодрости было бы больше, если бы он слышал, что сказал Рогов Силакову:
Ну, дела... С нашим лейтенантом каши не сваришь.
Это понятно, согласился Силаков, который побаивался Рогова тот был «годком» и умело поддакивал ему.
Ничего, потом заварим, пообещал Рогов. Дуй к мичману, а я тут кого-нибудь из гангутцев поищу.
В эти минуты Суханов для них гангутцем не был.
Суханов прочел, сняв фуражку: