Те переглянулись и промолчали.
Ну да, ну да, опять сказал он. Мое же мнение на сей счет таково: с завтрашнего дня увеличить радиус поиска. Игра стоит свеч.
Двух мнений на этот счет быть больше не могло: с завтрашнего дня командир увеличивал радиус полетов, и Зазвонов этим решением остался весьма доволен: он был рисковый мужик и понимал в риске толк. Спускаясь по трапу, он хлопнул своей лапищей по плечу Суханова. Тот от неожиданности даже пригнулся, но промолчал.
Держи хвост пистолетом, парень. Мы с тобой, кажется, попадаем в яблочко.
Мне теперь Дегтярев с командиром БЧ такое яблочко покажут.
Перемелется, парень, мука будет. Заглядывай ко мне вечерком, чаи погоняем, о привидениях поговорим. Люблю я, парень, эти самые привидения.
Суханов как в воду глядел: только что вернулся в пост и уже было отпустил Ветошкина, как раздался телефонный звонок и Дегтярев елейным голоском сказал:
Вот что, Суханов, зайди-ка ко мне на минуту.
За столом в каюте у комдива сидел Плотников, вытягивал из коробка спичку, чиркал, повертев ее и подув на огонек, бросал в пепельницу и доставал другую. Комдив стоял у шкафа, сомкнув за спиной ниже поясницы руки в замок. На стук в дверь они повернулись оба.
По вашему приказанию, кисло сказал Суханов, подумав, что начинается втык по полной категории.
Явился, голубь, сказал Плотников, ну-ну...
Понятно, понятно, быстро проговорил и комдив Дегтярев все тем же сладеньким голосом. Ну, поведайте и нам с командиром боевой части о своих, так сказать, привидениях. Нам ведь это тоже было бы интересно знать.
И не в последнюю очередь, уточнил Плотников.
Так точно, товарищ капитан третьего ранга, поспешно сказал Дегтярев, не в последнюю. А может, даже и в первую...
Нынешние
лейтенанты стали пренебрегать своими прямыми командирами, притворно вздохнув, сказал Плотников. Им давай начальство покрупнее.
То, чего больше всего остерегался Суханов, оно-то и случилось: в глазах комдива с командиром БЧ он как бы сам становился привидением, над которым следовало бы легонько попотешиться, чтобы хоть в такой форме отомстить за тот втык, который они сами схлопотали от командира. Отмщенье мне, как говорится, и аз воздам.
Привидение, товарищ капитан третьего ранга, сказал Суханов, обращаясь только к Плотникову, категория неуставная... («О великий боже, подумал он, и ты, товарищ Зазвонов, конечно же, неуставная, а раз неуставная, то как же о ней докладывать?») Поэтому и докладывать было как бы не о чем. Я только поделился своими сомнениями с Зазвоновым.
Мог бы и с нами поделиться, буркнул Плотников. Мы ведь тебе тоже не чужие.
Вот именно, добавил от себя и Дегтярев. Теперь понимаете, что будет, если вы не вступите в контакт с лодкой?
А что будет? озабоченно спросил Суханов, еще не понимая, какую шутку может выкинуть с ним привидение.
Позвольте, товарищ капитан третьего ранга, я ему сейчас все объясню по порядку, сказал Дегтярев. Разрешите...
Не надо, сказал Плошников. Он сам грамотный. Он все сам поймет.
«Хорошо быть грамотным, подумал Суханов, выкатываясь из каюты в коридор. Эт-то даже очень прекрасно».
Примета такая, униженно бубнил Иван Сергеевич. Чтоб вместе проводить одно и чтоб новое тоже вместе встретить.
Гордость ему не позволяла сказать, что с отъездом Наташи Павловны с Катеришкой жить ему с Марией Семеновной станет нечем. Можно жить во имя кого-то или ради чего-то, тогда вроде бы живешь и для себя. А если жить только для себя, тогда и жить становится словно бы незачем. Наташа Павловна тем не менее поняла его, съездила на городскую станцию и поменяла билет, дав брату телеграмму, чтобы встретил ее в Ленинграде третьего числа. Дальше откладывать отъезд было уже нельзя.
Иван Сергеевич выпросил у знакомого лесника тот служил у него старшиной орудия елочку. Она была неказистая, маленькая и корявая, но хорошо пахла хвоей и наряжали ее всем домом, хотя там и одному делать было нечего.
Может, в последний раз, вздыхая, говорила Мария Семеновна. А может, и еще когда соберемся все вместе.
Я обживусь в Новгороде, и на будущий Новый год приедете ко мне.
Что же ты, и летом не хочешь проведать нас? ревниво спросил Иван Сергеевич. Люди летом к теплому морю стремятся, а ты от моря бежишь.
Мы же говорили о Новом годе, а не о лете. Наташа Павловна явно уклонялась от прямого ответа, и это не понравилось Ивану Сергеевичу. Ему последнее время вообще все не нравилось, хотя он и понимал, что сердиться бессмысленно. Приедете к нам заранее, мы выберем самую пушистую елку и нарядам ее, как царевну.
Да, сказала Катеришка, как царевну.
«Нет, тускло подумал Иван Сергеевич, не будет у нас уже царевны. У жизни свои станции и свои полустанки. А есть еще тупики. Это плохо, когда тебя загоняют в тупик».
Приедем, сказал он бодрящимся голосом. И елку купим, самую пушистую. Верно, Катеришка? И нарядим ее, как невестушку.
Как царевну лучше, поправила деда Катеришка.
Царевну так царевну. Главное, что нарядим.
Мария Семеновна оглядела елку хоть и корявенькая, а в наряде она хорошо смотрелась и ушла на кухню ставить пироги.
Что Суханову сказать, когда вернется? заговорщицким шепотом спросил Иван Сергеевич.