Ковалев передал микрофон Голайбе и вытер запястьем взопревший лоб. Сокольников молча пожал ему локоть, дескать, все в норме, командир, и Ковалев в ответ кивнул головой, спасибо, дескать, и все такое прочее. Голайба начал отсчет местного времени:
Ноль... ноль... ноль...
Романюк же спустился на шкафут, где его поджидали старшины-комендоры с заряженными ракетницами. Он подал команду «Товсь!», облизнув сразу ставшие сухими губы, выдержал паузу и, когда Голайба объявил по боевой трансляции: «Местное время ноль-ноль часов», уже не сдерживая себя, подал чистый и радостный голос:
Пли!
Треснули ракетницы, свистя и соря искрами, ракеты взмыли ввысь и там звонко начали лопаться, разбрасывая вокруг себя красные, зеленые и розовые огни.
Ура! закричали на юте молодые ликующие голоса.
Пли!
пытаясь подавить в себе радостное волнение и чувствуя, что ему не удастся это сделать, опять скомандовал Романюк.
Тогда, стреляя из РБУ, он священнодействовал, не зная еще, к чему приведет это священнодействие, в эти же новогодние минуты он ликовал, будучи уверенным, что эти зеленые и красные огни, вспыхнувшие в небе по его повелению, привели за собой в океан Новый год.
Ночь как будто немного вздрогнула, чуть-чуть расступилась, погасив в красных и розовых огнях звезды, а когда померкли последние искры, сгустилась сильнее, а звезды опустились еще ниже.
Ура! уже не стройно, но все так же озорно кричали на юте.
Ковалев дождался последнего залпа, пожал собравшимся на мостике руки, говоря при этом каждому одно и то же слово: «Желаю». Все и без слов понимали, чего он желал, и ответствовали тоже однозначно: «Взаимно».
Старпом! позвал Ковалев, закончив поздравительную церемонию. Распорядитесь, чтобы ракетницы почистили и сдали в арсенал. Останетесь на мостике. Я с замполитом спущусь на ют. Боюсь, что Нептун уже начал обряд посвящения. Мы присмотрим, чтобы он там не натворил бед. Как только крещение закончится, я с юта подам команду, и сразу начинайте движение. Курс прежний.
Вас понял, товарищ командир.
Желающих принять Нептуново крещение, а следовательно и получить особую грамотку, собралось на юте человек за сорок, да вдвое больше тут же толкалось зевак, охочих до всякого рода развлечений.
Ого, сказал Сокольников, мысленно пересчитал кандидатов в обращение и обеспокоенно спросил Козлюка-Нептуна, обряженного в юбку из мочала, с роскошной до пупка бородой и железной короной на голове, которую на совесть склепал ремонтный механик: Грамот на всех хватит?
Хватит. Я их по счету отобрал. Самых достойных.
Ковалев недовольно хмыкнул.
Купать всех, кто изъявил желание. Недостающие грамоты потом по поручению Нептуна вручу на мостике.
Позвольте начать? спросил Козлюк-Нептун командира и громыхнул трезубцем о палубу. Дозволительно будет спросить, чей это корабль, как его имя и куда он следует, кто его командир и в каком звании состоит?
Ковалев вышел вперед, как того требовал Нептунов ритуал, почтительно поклонился Козлюку-Нептуну и громко, чтобы слышали все, ответствовал:
Корабль сей большой противолодочный по имени «Гангут» несет на своем гафеле Военно-морской флаг Страны Советов и находится в одиночном плавании. Командир его по фамилии Ковалев, а звание его капитан второго ранга.
Много ли грешников на борту «Гангута», кои впервые попали в мои владения?
Ковалев неопределенно махнул рукой:
Несчетно их.
Козлюк-Нептун завопил дурным голосом:
Братцы мои разлюбезные, ты, Дед Мороз, и вы, прочая мелкота, черти благородные с наядами, вали их всех чохом в геенну огненную! Там разберемся, которого куда определить.
Не в геенну огненную, поправил Нептуна-Козлюка Сокольников, а в купель морскую.
Козлюк-Нептун понял, что маленько зарапортовался, переврав кое-что в Нептуновом ритуале, тем не менее исправляться не стал, чувствуя себя вне мирской критики.
Па-а-прошу не мешать Нептуну совершать ризоположение. Налетай подешевело, расхватали не берут.
Козлюк-Нептун явно знал роль не очень твердо, путая одно таинство с другим, при этом выдавая язычника Нептуна за добропорядочного христианина, но делать было нечего: Нептунов от должности не отставляют. Сокольников только махнул рукой и отошел в сторонку.
Благородные черти с наядами, видимо не слишком благородными, хватали сперва тех, кто вышел на ют в плавках эти явно пришли новообращаться, потом стали бросать в купель всех без разбора, невзирая на чины и звания, не тронув только Ковалева с Сокольниковым, рассудив, наверное, примерно так: Нептун это понятно, и Новый год это тоже хорошо, только снимет Нептун свою корону, отклеит мочальную бороду, и поминай его как звали, а командир с замполитом останутся. Вот тогда и запоешь Лазаря. Нет, лучше уж погодить, береженого-то ведь и Нептун бережет.
За полчаса перекупали всех: и тех, кто добровольно согласился принять купель, чтобы только получить грамоту (потом пригодится), и тех, кто пришел на ют поглазеть на обряд обращения, будучи уже обращенным в Нептунову веру в прошлых походах. Это шло в нарушение всех Нептуновых законов, но тут уж было не до законов, тем более что законы эти нарушались с соизволения Нептуна-Козлюка, который громче всех кричал: