Возможно, с сомнением признал ван Хаттен. Простите, что отвлекся. Меня всегда увлекал философский подтекст бессмертия.
Мэтт Гриффин закатил глаза.
Похоже, вы отлично подходите к нашей компании.
Должен признаться, мне нравится обсуждать грандиозные идеи. А раз уж ваша группа имеет шанс когда-нибудь превратить эту грандиозную идею в реальность, обсуждение становится еще интереснее.
Ван Хаттен указал на Киру.
Но позвольте вернуться к сказанному вами ранее, если вы не против. Вы действительно нашли способ удвоить продолжительность человеческой жизни? Почему я об этом не слышал?
Кира описала свою терапию продления жизни, а потом рассказала об анализе, убедившем ее, что обнародование этих сведений приведет к катастрофе.
С того времени мы очень внимательно изучаем все серьезные открытия, которые делаем, и стараемся определить, к каким последствиям они могут привести. Непредвиденным последствиям. Как вы указали, они есть даже у бессмертия. Она вздохнула. Но должна сказать, что сейчас мы переосмысливаем эту позицию.
Почему? Она кажется вполне разумной.
Централизованное планирование не работает, отозвался Дэш. Это постоянно демонстрирует история, хотя многие отказываются
воспринимать доказательства. Кроме того, в любых достижениях есть победители и проигравшие. Если мы изобретаем автомобиль в девятнадцатом веке, следует ли нам обнародовать это изобретение? Или мы придем к заключению, что оно нанесет слишком серьезный удар по процветающей индустрии конных перевозок? Что оно несет слишком глубокие изменения и общество не сможет его переварить?
Вспомните «Конец Вечности», предложила Кира, подняв брови. Вашего любимого автора.
В книге «Конец Вечности» Азимов обрисовал колоссальный бюрократический аппарат, существующий вне времени и способный по своему желанию вносить в поток времени любые изменения. Эта организация искренне желала достичь наилучших последствий для большинства людей и меняла историю, отводя ее от войн и катастроф. Она устраняла опасные открытия и изобретения. Она сохраняла статус-кво, опасаясь покачнуть корзинку с яйцами. Но все эти благие намерения привели к катастрофе.
В самой природе прогресса и эволюции заложены болезненные потрясения. Взвешенный и осторожный анализ способен удержать цивилизацию от драматических ситуаций. Однако временами родовые схватки революционных достижений та цена, которую вид должен платить за свое выживание и развитие.
Ван Хаттен задумчиво потер подбородок.
Интересно. Я давным-давно не вспоминал эту книгу. Но понимаю, о чем вы.
В усиленном состоянии мы достаточно умны, чтобы осознавать для генерального планирования мы умны недостаточно, пояснил Дэш. Тем не менее мы продолжаем цепляться за свою паранойю. А удвоение человеческой жизни находится далеко за пределами того, что способно воспринять общество, даже путем серьезных потрясений. Если выпустить это открытие на волю, оно сломает хребет цивилизации.
Вот почему вы так важны для нас, продолжила Кира. Вы можете оказаться ключевым фактором, который позволит нам предать гласности это открытие. Это и многие другие.
Не уверен, что я вас понял, растерянно заметил ван Хаттен.
Суть в следующем, ответила Кира. Стоит появиться недорогому и эффективному способу перемещаться со сверхсветовой скоростью, и все эти проблемы исчезнут. Прямо сейчас человечество сложило все яйца в одну корзину. Мы, как вид, чрезвычайно уязвимы. Земля встречается с метеоритом и нас больше нет. Мы взрываем себя сами и нас больше нет. Но стоит нам колонизировать космос, страстно, с горящими глазами заговорила Кира, человечество будет жить, даже если Земля исчезнет. Мы сможем продлевать свою жизнь, не опасаясь перенаселения. Нам не потребуется прятать изобретения. Мы будем уверены, что человечество заняло свое место во Вселенной и продолжает расти.
Она сделала паузу.
Но все это зависит от нашей способности оторваться от планетарной колыбели и разложить яйца по разным корзинкам.
Ван Хаттен энергично кивнул, завороженный ослепительными образами.
После ваших слов все действительно становится очевидным, произнес он. Такая цель достойна того, чтобы в нее уверовать. Само собой, я в вашем распоряжении.
Вы отдаете себя в распоряжение только Киры? шутливо поинтересовался Гриффин.
Ван Хаттен усмехнулся.
Разумеется, я имел в виду всю вашу группу, невинно ответил он. Я в распоряжении Центра совершенствования научных исследований.
На самом деле, заметил Гриффин, его не существует. Всякий раз, когда мы работаем с новым рекрутом, мы выдумываем для нашего фиктивного исследовательского центра новое название.
Настоящее название нашей организации «Икар», сказала Кира.
«Икар»?
Ага, усмехнулся Дэш. Мы решили, что такой радикальной и тайной организации нужно название. А «Аль-Каида» уже занято.
Ван Хаттен рассмеялся.
Мы с Джимом Коннелли хотели подобрать что-нибудь менее символичное, не настолько комиксоидное, продолжил Дэш. Но у нас тут бал правят гики[4], и мы оказались в меньшинстве.
Понятно, ответил ван Хаттен. Должен признать, это действительно гиковское название. Но если немного подумать, оно очень неплохое. Икар. Грек, который поднялся слишком близко к солнцу. Поучительная история об опасностях гордыни.