Все возможно, подтвердил Анкар-ага. Про кого другого, а про этого что ни скажи поверю.
Говорят, уже два дня ищут, как сквозь землю провалился. Ничего, найдут, от колодцев далеко не уйдешь.
Точно! живо отозвался Джапар-ага. Вчера возле колодца Динли видел я одного, на лошади. И подозрительно себя вел: увидел меня остановился, но не подъехал, не поздоровался. Поднялся я на бархан, гляжу он тронулся, с прежнего пути в сторону подался Все оглядывался. И ружье у него. Нет, думаю, это не чабан, что отбившуюся овцу ищет.
Какая уж тут овца! Анкар-ага выругался вдруг такими словами, каких никто прежде от него не слыхал. И куда, дурак, бежит? Ну ладно, скроется, переждет войну где-нибудь под кустом, а потом-то куда деваться? Как людям на глаза покажется? Нет уж, от веры можно отречься, а от народа никак!
Знаешь что, решительно произнес вдруг Нунна-пальван, на фронт нас с тобой не возьмут, проси не проси. Что, если взять берданку да в пески за этим сукиным сыном?
Думаешь, у него берданки нет? усмехнулся Анкар-ага.
Есть, есть! торопливо подтвердил Джапар-ага. Если это тот, которого я видел
Пускай, спокойно ответил Нунна-пальван. Хоть пять. Его хитростью взять можно. Не я буду, если не поймаю негодяя и не приведу его в женском платке к Санджару Политику. Пусть только твой гость следы покажет. Он повернулся к Джапару-ага.
Тот испуганно потряс головой:
Нет уж, в такие дела я лезть не хочу. Я человек простой, чабан, мое дело сторона.
Как же так сторона? холодно спросил Нунна-пальван. Сейчас никому в сторонке стоять нельзя. Сыновья-то наши там. Кто ж их
заменит? Копек, что ли? По-твоему, пусть женщины чабанят, а Копек в песках будет прохлаждаться, овечек жрать?
Сват! вмешался в разговор Анкар-ага. Ты бы должен Договорить он не успел. С улицы донесся истошный женский крик:
Ой, Нокер-джан! Ой, брат мой!
От правления колхоза бежала Кейкер. Дурсун метнулась к порогу и замерла; дочь с разбегу бросилась ей на грудь. Прижавшись друг к другу, они раскачивались, как тополя под ветром.
Сын мой, Нокер-джан! Мальчик мой! Увял ты, не успев расцвесть!..
Чапан тети Дурсун сполз с ее седой головы и упал на землю. Лицо посинело. Со всех сторон сбегались соседки. С громким плачем они повели Дурсун в кибитку.
Услышав крики, Анкар-ага со своими гостями сразу же вышел на улицу. По обычаю, он должен был мужским словом утешить женщин, а если они не затихнут, прикрикнуть на них. Он не сделал ни того, ни другого, вернулся в кибитку, подошел к фотографии Нокера, которую давеча показывал гостям, и стал перед ней, упершись руками в стену.
Дитя мое! Ягненочек мой! Родной мой Нокер-джан! доносилось из соседней кибитки. Постепенно крик затих, и послышалось причитание, негромкое, ласковое, как колыбельная песня.
Анкар-ага сел на кошму и обхватил голову руками.
Не годится так, Анкар-бай, сурово заметил Нунна-пальван, ты ведь не женщина.
Старик опустил руки. Не тоска, а умное, злое раздумье было в его глазах. Он хозяин, глава семьи, которой сейчас трудно.
Голоса в соседней кибитке смолкли, женщины начали расходиться. Доносились лишь тихие стоны Дурсун.
Сколько же ему?.. негромко спросил Нунна-пальван.
Восемнадцать. Женить не успел, виновато ответил Анкар. Вот как получилось
Пусть эта жертва будет последней! торжественно произнес Джапар-ага. Пошли тебе бог еще сына!
Куда уж!.. Годы не те. Хоть бы старших бог сохранил
Он сохранит! Как же! с нескрываемой злостью воскликнул Нунна-пальван. Не слышит он наших слез, не жалеет. Мальчика восемнадцатилетнего не пожалел! Нет уж, видно, плоха на него надежда Ну как, обратился он вдруг к чабану, поможешь Копека поймать?
Тот съежился под требовательным взглядом.
Ты уж сам Только поосторожней!..
Нунна-пальван в гневе отвернулся от него.
Анкар-ага вышел проводить гостей. Звезд не было, плыли серые облака. Луна, выглянув из-за них, снова скрылась, и вокруг было темно, даже в правлении не горел свет. Дул влажный западный ветер. На другом конце села брехала собака. Анкар-ага простился с гостями и пошел к жене.
Глава девятая
В приемной председателя, возле обшитой кошмою двери, сидела за машинкой молодая женщина с пушистыми волосами.
Драссы! по-русски поздоровался Нунна-пальван, когда она вопросительно подняла на него большие голубые глаза. Секретарша улыбнулась. Санджар Политик здесь?
Женщина взглянула на часы и кивком показала старику на дверь. Но дверь отворилась, и вышел Санджаров, на ходу надевая кожанку.
Здравствуй, пальван-ага!
Здравствуй. Как здоровье? У меня к тебе дело.
Дело? Я как раз чай пить иду. Пошли вместе. За чаем и расскажешь о своем деле.
До дома Нунна-пальван не дотерпел и все рассказал по дороге. Санджаров молча слушал. У калитки остановился.
Все это очень серьезно, пальван-ага, надо разобраться. И действовать без спешки. Во-первых, Копек вооружен; во-вторых, он там наверняка не один.
Думаешь, не один? А мне тут знакомый чабан говорил, что вроде видел его у колодца Динли одного.
Санджаров открыл калитку. На крылечке сидел мальчик лет семи. Увидев отца и гостя, он встал, подошел к Нунне-пальвану и, как взрослый, протянул руку.