Смотря кому доказывать, Хинрик.
Так Гутфрит действительно убил моего отца?
Конунг убил многих, мрачно отозвалась Вигдис. Когдато я ему служила.
Я шагнул ближе к верховной жрице.
У Эйстриды было двое мужей. Я Сигримссон или Фолкварссон?
Фолквар Бык был твоим отцом.
Значит, я наполовину нейд, наполовину сверг.
Важнее всего, что ты Химмелинг. Глаза у тебя Химмеливы, усмехнулась старуха. Только у вашей породы такие. Не то синие, не то зелёные, с золотыми солнцами вокруг зрачков. Глаза могут тебя выдать, если Гутфрит узнает, что ты жив, и решит найти.
У Гутфрита много грехов. За какой я должен его убить?
Гутфрит убил твоих отца и старшего брата, чтобы править Нейдландом и Туннландом. Хотел жениться на твоей матери, но она ему отказала и бежала, наконец сказала Гутлог. За них тебе и мстить. Жаль, что Эстрида не смогла взять с собой дочь.
Сванхильд, догадался я.
Да. Сестру твою. Две зимы ей было, когда все случилось. Гутфрит воспитал её как родную, а теперь женит на ней своего наследника. Старуха наградила меня тяжёлым взглядом. Вот почему вам нельзя видеться. Если она поймет, кто ты, то может разболтать о тебе Гутфриту.
Она с пелёнок живёт под крылом Гутфрита, напомнила Вигдис. Конунг
воспитал её в своих интересах. Хинрик, будь осторожен и угомони сердце. Она твоя кровь, но вы чужие друг другу. Можешь любить Сванхильд как сестру, но не доверяй ей.
Я кивнул. Жаль, что Гутлог поздно открыла правду о матери. Хотя что бы я с ней делал раньше? Мучился ненавистью, не имея сил отомстить? Бежал бы на большую землю убивать Гутфрита тупым топором? Гутлог, пожалуй, поступила правильно. Сейчас я хотя бы окреп и научился держать в руках оружие.
Что мне делать, мудрейшая? Я тяжело опустился на землю возле старухи. Что говорят боги?
Гутлог подняла на меня воспалённые глаза.
Им принесли великую жертву, хрипло ответила она. Боги наградили тебя даром, чтобы ты мог исполнить их волю. Рунным даром, Хинрик. Тебе нужно стать начертателем. Познав третий ряд, сможешь исцелять и губить, благословлять и проклинать. Боги больше не ходят вместе с нами по земле, но оставили знаки, что связывают наши миры. Крепкие знаки, сильные знаки. Сам Вод Всеотец вырезал их и отдал нам. И ты ими овладеешь. Без рун тебе не победить Гутфрита.
Старуха жестом велела мне придержать её. Я взял резной посох в одну руку, вторую подал, чтобы она оперлась. Гутлог выглядела дряхлой, но оказалась тяжёлой.
Паромщик заберёт тебя на рассвете и отвезёт в Эрхелл, сказала верховная жрица, направляясь к дверям. Попрощайся с женщинами, но не говори, куда уходишь. Скажи, что нашлась твоя родня на юге, отбрехайся от вопросов. С сестрой не сталкивайся. Подругу свою, Айну, утешь и попрощайся всё же росли вместе, у вас словно одна душа на двоих. В дорогу тебя снарядит Вигдис.
Благодарю, мудрейшая.
И ещё коечто.
Гутлог потянулась к поясному мешку, вытащила оттуда перстень и вложила в мою руку. Камень не был похож ни на один из виденных мной. Множество разноцветных искр вспыхивали на отполированном молочноголубом кругляше, словно внутри самоцвета полыхал огонь.
Это было при твоей матери, объяснила Гутлог. Камень добывают только в Сарской империи, кольцо делали тамошние мастера. Других таких в Нейдланде нет. Твоя мать любила его, все ярлы и воины видели это украшение на её пальцах. Придёт время, и ты покажешь им это наследство, когде решишь заявить о себе. А пока я его спрячу. Попадет не в те руки жди беды. Теперь иди, Хинрик.
Я колебался, рассказывать ли верховной жрице о произошедшем ночью. Сейчас я понимал, что это было не просто видение ко мне явился дух матери. Именно поэтому она запрещала до себя дотрагиваться: коснувшись духа умершего, можно случайно поставить на себя печать смерти. И я как следует получил за своё невежество. Ещё легко отделался.
Гутлог я решил ничего не говорить. Теперь это моя судьба, мой род и мой долг. Незачем вешать на старуху ещё и это. Она и так сохранила мне жизнь и столько лет прятала на острове.
Вместо слов я просто крепко обнял женщину. Да, это было непочтительно к верховной жрице, но для меня она всегда была просто старой Гутлог, заменившей мать.
Всё, хватит. С удивительным для своего возраста проворством жрица выскользнула из моих объятий и ударила посохом о землю. Уходи, Хинрик. Здесь тебе больше нет места.
Но с появлением Сванхильд я больше не мог толком никуда ходить и даже есть вместе с женщинами. Зато становилось понятнее, почему Гутлог так спешила отослать меня на большую землю: сажать под замок она меня не хотела, а встречаться со Сванхильд было опасно. Поэтому пока сестра трапезничала с женщинами в тепле у огня, я доедал остывшую кашу, усевшись на перевёрнутую бочку в дальнем дворе. Не показываться так не показываться. Пусть тогда сами таскают дрова и воду.
Покончив с едой, я ополоснул посуду и вернулся в своё жилище. После совершеннолентия Гутлог выгнала меня спать в пустой деревянный сарай почти на самом краю поселения, чтобы я не смущал девиц. Правда, в одиночестве мне остаться было не суждено. Девушки помоложе то и дело прибегали подглядывать за мной. А порой те, кто не были связаны клятвой невинности до посвящения в жрицы, оставались на ночь. Гутлог этого не приветствовала, но и помешать не могла свободные женщины распоряжались собой как хотели. Одно хорошо: всё здесь прекрасно знали, какие травы нужно заварить, чтобы