Я ещё две зимы назад выучил грамоту, познал два ряда рун, научился сражаться. Вигдис насмешливо фыркнула, но я пропустил это мимо ушей и уставился в бесцветные глаза Гутлог. Почему сейчас, а не тогда? И почему так быстро?
Мудрейшая пожала плечами.
Боги не показывали твоего будущего. Я не видела тебя в Великом полотне. Но минувшей ночью боги наконецто явили мне коечто. И увиденное меня пугает. Если останешься на Свартстунне, навлечёшь беду на всех нас.
В речах Гутлог никогда не приходилось сомневаться, но её манера говорить загадками порой меня бесила.
Расскажи, попросил я. Любая правда лучше неведения. Свартстунн мой дом, вы моя семья. Но если я действительно опасен, хочу знать, почему.
Он видел Сванхильд? спросила старуха у Вигдис. Воительница кивнула.
Видел. Но она его нет.
Славно.
Я окончательно перестал их понимать.
При чём здесь какаято Сванхильд?
Вам нельзя встречаться. Это может навлечь беду.
Почему?
Кряхча, Гутлог поднялась с земли, опираясь на украшенный рунами посох. Навершие из горного хрусталя сверкало, отражая каждый огонёк свечи. Старуха подошла к алтарю.
Боги наконецто разрешили мне говорить. И лишь они ведают, как давно я хотела избавиться от бремени молчания. Тебе пора узнать о своих предках, Хинрик.
Я напряжённо замер, улавливая каждое слово Гутлог. С самого детства я утомлял верховную жрицу вопросами о родителях, но она неизменно отмалчивалась. Интересно, почему боги разрешили ей говорить именно сейчас? Может не мне одному было видение в Новолуние? И быть может, Гутлог смогла верно его истолковать?
Я хорошо помню ту ночь, Хинрик, слабо улыбнулась верховная жрица. Твоя мать прибыла на Свартстунн в маленькой скорлупке. Море волновалось, ветер рвал солому на крышах. Паромщик потом говорил, что она чудом добралась до острова. Бедняжка была ранена и истощена, к тому же на сносях. Ты же родился двумя днями позже, в Новолуние. Раньше срока. Тёмная была ночь, и столько воронья в рощи ещё не заглядывало.
Я изумлённо вытаращился на старуху. Новолуние, тучи воронья
Вигдис неожиданно кивнула.
На каждом дереве сидели. Хлопали крыльями, орали. Прямо как минувшей ночью. Сам Вод послал их наблюдать, и
мы дали его вестникам много мяса. Но вороны продолжали кричать до самого рассвета. Носились над лесом, словно безумные. Никак не могли угомониться. То был знак. Мы бросили руны и поняли, что ты должен остаться здесь.
Я нервно сглотнул.
А мать? Она же
Не знаю, зачем я спрашивал. Помнил ведь, как для неё всё закончилось. Гутлог закрыла глаза.
Твоя мать была смелой и неистовой женщиной. Это сгубило её и спасло тебя.
Опираясь на посох, Гутлог доковыляла до алтаря. Отшлифованный временем плоский камень хранил следы утреннего жертвоприношения.
После родов у неё долго шла кровь, продолжила она. Не помогали ни заговоры, ни руны, ни травы. Твоя мать чувствовала холодное дыхание смерти, но вместо того, чтобы сдаться на её милость, совершила последнюю дерзость. Великую дерзость. И боги её услышали. Гутлог взглянула на статую Всеотца и улыбнулась. Боги любят отчаянных.
Я заворожённо глядел на испещрённые рунами руки старухи. Рассказывая, она шевелила пальцами, словно плела невидимый узор, и мне казалось, что татуированные знаки оживают.
Что она сделала? тихо спросил я.
Улучила миг, когда жрицы ушли на трапезу. Схватила нож в одну руку, тебя в другую. И пришла в рощу Хевн. До сих пор гадаю, как у неё хватило на это сил Она требовала возмездия за то, что сотворили с её семьёй, с первым сыном и вторым мужем. Возмездия за весь Нейдланд, захваченный туннами. Она требовала отмщения для своего обидчика и заплатила за это собственной кровью. Гутлог прикоснулась к алтарю. Твоя мать легла на камень, держа тебя на руках, и пронзила свою грудь ножом, моля богов принять её жертву и даровать тебе благословение на месть. Мы нашли её уже мёртвой, и ты был в её объятиях. А рядом сидел ворон, накрыв твою голову чёрным крылом. Всеотец услышал твою мать, Хевн приняла её жертву, и теперь ты, Хинрик, принадлежишь им обоим до тех пор, пока не отомстишь. Ты рождён должником. Таких, детей, называют сынами мести.
Я открыл было рот, чтобы завалить Гутлог вопросами, и вдруг осознал, кого видел ночью в роще Хевн. Неужели дух матери вырвался из царства смерти и подал мне знак? Неужели я и правда видел именно её?
Но время для размышлений ещё придёт. Сейчас требовалось выяснить другое.
Кому же я должен мстить, почтеннейшая? Чьей смертью будет уплачен долг?
Гутлог печально усмехнулась.
Конунга Гутфрита, ответила Вигдис вместо старухи. Она подошла к алтарю и положила руку мне на плечо. Женщиной, принёсшей себя в жертву на этом камне, была Эйстрида из Химмелингов. Ты, Хинрик последний муж в вашем роду. Твоя судьба убить конунга и вернуть родные земли.
Глава 3
Это слишком походило красивую песню скальда, какие поют в огромных залах за длинными столами. И всё же я не мог выкинуть из головы видение у алтаря в роще. Женщина, нож, её слова Всё сходилось.
Верится с трудом, наконец выдавил из себя я. Это можно доказать?
Гутлог покачнулась и сильнее оперлась на посох.