Нола смотрит на них.
Они приближаются друг к другу,
играя в игру, дразнясь
ближе
в поцелуе.
Ах этот момент
Нола изучает страсть.
К ней вернулась песня та, из переулка. Три ноты поднимаются, потом нисхождение в минор. Она подхватила гитару и попыталась вспомнить, как она звучала.
Несколько слов там-сям.
Искры. Ночь.
Здесь смена тональности. Другая.
Но не та мелодия, не настоящая. Не такая, как раньше
Что же это было? Искры в ночи. Звёзды? Драгоценные камни?
Билбордное лицо, сияют фальшивые самоцветные глаза. Внезапный щелчок вдохновения.
Какой-то блюз. Небо разливается
Нет. Слишком поздно, слишком далеко. Слишком большое расстояние между нею и тем, чем это могло быть.
Ночная искра сверкающий камушек что-то
Зовущее
Нола отложила инструмент.
Она взяла бутылку пива с кухни и вернулась в гостиную, чтобы свалиться на диван. Она подняла пульт и включила плексивизор.
Щёлк.
Жужжание. Звук горения. Яркость. Цвет.
Картинка.
Экран занимал половину стены и более половины до потолка, огромная ширь тёмного блестящего зеркала ожила, позволив картинкам и голосам заполнить комнату.
Расслабляясь, Нола утопила спину в диванных подушках. Она потягивала пиво, лениво глядя и слушая, переключая каналы.
Клик.
Дальше.
Клик, клик, клик.
Футбол, комедия, кулинария, взрывы, секс, нынешняя война, старые войны, совращение малолеток, гоночные машины, танцы, сделай-сам, ещё больше войн прошлых лет, крупный план удара кулаком по щеке мужчины, хруст костей, брызги крови, тедди-мишка, чумная лихорадка, реклама, безумие.
Наконец
Она нашла музыкальное шоу, в котором её основная конкурентка сидела на розовой скамье рядом с юным созданием, едва ли закончившим школу. Он брал у неё интервью. Они острили друг с другом, обмениваясь сладкими словами похвалы и взаимного восторга. Два рта, истекающие бессмыслицами, как по писаному.
Мальчик и девочка. Оба носили костюмчики морячков.
Подойди-ка, милый, ударь в мой барабан.
Если нет в тебе запала, ты не подойдёшь.
Теперь играл последний релиз конкурентки.
Клик, клик,
Клик.
Палец Нолы снова и снова тыкал на кнопки, отчего картинки на экране расплывались и сливались воедино по мере пролистывания программ, перетекая друг в друга. Вспомогательные окна открывались и исчезали, пока она листала веб-каналы, эфирные трансляции, эфемерные программы испарений и пыли, фрагменты и нашёптывания. Она прошла через Шиммертаун, где собирались шиммеры бессчётные бесконечные сообщения, длящиеся по 44 секунды, прежде чем исчезнуть с экрана. Нола попробовала прочесть пару из них, но после неудачной попытки постичь их смысл в отведённое время продолжила переключать:
от станции к станции, от мути к искрам
сигнал за сигналом.
Потом она остановилась.
Что это был за звук, этот шум?
Музыка.
Её собственная музыка.
Клик, клик.
Нола пролистала назад последние несколько подборок, пока не нашла её, веб-кабельную трансляцию, хрупкую, затерявшуюся в низкорейтинговых частотах.
Клик.
Новое видео. Продвигали новую песню.
Она встала с дивана, подходя к экрану.
Это была она.
Нола Блу.
Картинки прыгали и пульсировали.
Зум!
Выстрел вспышки ударил в лицо певицы как взрывной шок.
Но она только рассмеялась. Нола смеялась в глаза камеры, а потом повернулась, пружиня на каблуках, падая замертво
СТОП!
Бац. Точно в точку. Она наполовину опустилась на колени, затем снова поднялась и пошла прочь, теперь напевая.
(Мне только хочется, мне хочется узнать тебя.)
И опять она танцует, двигается в ритм с музыкой, подыгрывая следящему кадру, который не отставал от неё, подстраивая его под свой ритм, на студии, а потом за её пределами.
(Ты знаешь, мне хочется
мне так хочется
по-настоящему хочется)
Наружу.
Яркий всплеск солнечного света, рвущегося в объектив.
Резкий переход монтажа.
Вдоль городского берега реки, где ждёт молодой человек со своей бандой хулиганов.
(Мне хочется узнать тебя настоящего.)
Молодой человек ждёт её и потом тоже начинает танцевать, отдаляясь от банды, уходя с Нолой, но всегда выдерживая один, два, три или четыре оборота и оказываясь впереди неё.
(Мне хочется касаться тебя, мне просто хочется)
И как бы она ни пыталась угнаться за ним, как бы громко и страстно она ни пела, он всё время оказывался впереди, этот молодой человек,
всегда на грани того, чтобы улизнуть
Нола смотрела на себя на экране.
Она с трудом узнавала в этом лице своё собственное, так часто она менялась в процессе звёздного становления. Преображения, макияж, пудра. Переделанная и перекроенная. Расширенная и затем оцифрованная до каждого дюйма своей плоти или того, что она ею ощущала, постобработанная, пока от неё самой почти ничего не осталось.
Едва ли что-то вообще оставалось.
Даже её голос, её прекрасный голос, созданный природой, хорошими генами бедной матери и плохого отца, даже её врождённый музыкальный голос был нарезан и перегруппирован, заавтотюнен, смикширован сверх всяких мер её собственного языка.
Это было как существование другой личности.
Вот, чем это было.
Другая версия её собственного лица и тела. Какая-то странная маленькая абстрактная сущность, живущая по ту сторону экрана. Юная особа, выглядевшая как Нола, говорящая и ходящая как она, поющая и танцующая как она, произносящая своё имя точно так же, используя те же буквы в том же порядке; эта вторая женщина, её двойник с той же фигурой, носящая ту же одежду, затуманенная и задрапированная той же взбитой и уложенной слоями копной волос.