Только один выход, Джордж. Только один.
Вот, что она должна сказать.
Да. Это хорошо. Надо запомнить.
Будь сильной. Борись.
Нола прикончила выпивку и покинула клуб.
Уличный воздух. Холод, потом снова тепло в лицо, по мере приближения неона. Она увидела идущего на неё мужчину с камерой в руке, и отшатнулась от него. Но он прошёл мимо, его объект был в другом месте, линзы фокусировались на других восторгах.
Нола прошла дальше, держась теней, слепых пятачков среди красок и вспышек города. Гигантское анимированное изображение поднялось над улицами. Её собственное лицо, спроецированное высоко вверх, двигавшееся, составленное из света, из денег и желания. Лицо Нолы. Глаза Нолы сверкают. Размытые. Потом серебро. Самоцветы-глаза. Имитация глаз.
Нола уставилась в лицо из осколков и звёздной пыли.
Порой всё это кажется сном, сном из звёздной пыли и краснодорожной магии, и одним серым утром я проснусь снова там, откуда я начинала, одна, в старом городке.
С другой стороны улицы пьяные подростки выкрикивали её имя. Девочки, каждая из них.
Нола! Эй, Нола Блу!
Она помахала в ответ, вдруг благодарная за узнавание.
Но что это они говорят? Их голоса звучат насмешливо. Будто они уже знают, даже когда еженедельные рейтинги ещё не опубликованы. Они кричат о её музыкальной смерти, зоне свалки, упадке, проигрыше, никчёмной безвестности вне игры, вне времени.
В наши дни все всё знали, опережая оплаченные каналы.
Все в теме.
Нола! Нола!
На какой ты позиции?
Нола-детка!
Где ты стоишь? Какой твой номер?
36, детка!
36!
Нола уставилась на девчонок. Они смотрели в сторону. Теперь пустые взгляды. Тихие голоса.
Они вообще с ней разговаривали?
Нола дрожала.
Девочки смеялись, отпуская фразочки направо и налево, радуясь миру в целом, мальчикам и музыке, и гламурным покупкам, и всяким ожиданиям. Их телебаги светились люминесцентно-голубым и жёлтым и пели флекситекстовые мелодии, танцующие точками
света над экранчиками.
Подойди-ка, милый, ударь в мой барабан.
Вот идут девочки, прогуливаясь, напевая песню, другую песню, новую песню. Чью-то ещё песню. Может, большинство из них будущие вокалистки или танцовщицы, их имена и мечты ещё ничтожно малы, они находятся в самом низу многочисленных списков ожидания шоу талантов.
Если нет в тебе запала, ты не подойдёшь.
Нола почувствовала себя вялой. Разбитой.
Зксссстттт
Странный жужжащий шум в голове. Больно. Настойчиво. Остро. Будто какой-то звонок проник в череп и что-то в нём облучал с другой планеты.
Что она могла поделать?
Эти дети были всего несколькими годами младше неё, и уже со своей модой, своим сленгом, даже своими особенностями в причёсках, они все были инопланетными артефактами. Однажды, несколько недель назад, она даже могла назвать их своими фанатами. Но не сейчас. Ничто не может пользоваться признанием вечно. Музыка прогрессировала, сжигала себя до искр, в пыль и пепел на дороге, утыканной шипами, и Нола всегда любила этот аспект, этот безумный, стремительный порыв блеска, никогда не успокаивающегося в погоне за самим собой. Но сейчас. Была ли она слишком медленной, чтобы удержать высоту, такой медленной, что её крылья опалило пламя? Публика смотрела в другую сторону, а здесь была она, ставшая низкорейтинговой, всего лишь на третьем своём релизе.
Числа перемешались, как и должны были. Что-то заглючило в системе.
36.
36.
36.
Большинство артистов, выпущенных из стойла Джорджа Голда стабильно имели минимум по полдюжины хитов до того, как начинался их песенный спад, медленный уход в тишину и темноту. Нола почти слышала разговоры диджеев с уже оформленным презрением: И взбираясь со скрежетом к нам на этой неделе выходит Нола Блу с «Мне так хочется чувствовать (тебя настоящего)». Дорогие мои, Бэйби Блу, набирая скорость, споткнулась о лежачего полицейского.
Она не могла успокоиться.
Джордж был уверен, что сейчас ей нужно уйти. Вот и всё. Это выражал взгляд, который она видела в его глазах тогда, в квартире. Увольняющий.
36. 36. 36.
Но у Нолы всегда было на уме нечто большее.
Она пришла сюда для жизни. Факт. Она была следующей Джио, следующей Бэникой, следующей Йони-Йони, следующей девушкой-звездой, следующей и следующей, и следующей, всеми, воплотившимися в одну. Не какой-нибудь мимоходной игрушкой, дёргающей струны и слышащей только своё пение! Нет. Нола была воплощением своей же мечты, годы тяжёлой работы, шаг за шагом прокладывая будущее, никогда не сворачивая с пути, никогда не уступая. У неё были песни, собственные песни, которые она споёт однажды, песни, которые повергнут мир в трепетное молчание.
Факт.
Нет. Не отступать. Она сделает это.
Здесь и сейчас
одна, отверженная
ради себя.
Нола Блу. Одна и единственная!
Одна и чёрт возьми единственная!
Проложит путь!
Всё, чего она желала в юности, когда ещё была ребёнком с дешёвой пластиковой клавиатурой, в сражениях за добычу стихов и мелодий, за все эти сумасбродные образцы и перемены, происходящие в её уме.
Девятилетняя, светящаяся и сверкающая.
Нола! На какой ты позиции? Нола, детка!
По улице приближалась компания гуляк все смеющиеся и радостные.