Ну, речь совершенно не о том, что всё плохо, а о том, что существует дефицит, который на руку только людям ловким или тем, кто имеет к нему доступ в силу своего особого положения.
Это ты что имеешь ввиду, что Наташкин отец по своей должности может иметь то, чего многие не могут? с усмешкой спросил Жорик.
А разве нет? Скажешь, что Светлана Алексеевна в очередях за колбасой стоит?
Нет, не скажу. Скажу, что это частный случай. Роман Александрович заслужил, чтобы у него были другие условия, при которых он должен быть освобождён от лишних проблем. Когда он был простым мастером в цеху, ему тоже приходилось стоять в очередях.
Вот я и говорю, что дефицит создаёт условия, при которых неравенство людей становится очевидным, и углубляет пропасть между властью и народом.
Крамольная мысль Ивана прозвучала так неожиданно, что наступило короткое молчание, после которого Жорик жёстко сказал:
Ты думай, что говоришь. Временные трудности не имеют никакого отношения к расколу между властью и народом. Народ и партия едины.
Иван хотел сказать, что есть некоторые люди, которые высказывают недовольство, что подрывает наши советские устои, поспешил я оправдать Ивана, потому что видел мелкую угодническую натуру Жорика, но Иван не успокоился и продолжал:
А я и не говорю, что Наташкин отец не заслужил чего-то. Все знают, что он достойный человек и его уважают. Я говорю про тебя. Ты же тоже не стоишь в очередях и пользуешься тем, чем пользоваться права не имеешь. Ты же получаешь всё, как бы, с «барского плеча». Так что если положено Роману Александровичу, не положено тебе.
Жорик надулся и сидел молча, только лицо его покраснело и глаза зло поблескивали. На Ивана он не смотрел.
Ребята! Вы что, с ума посходили? сказала обеспокоенная Наташа. Нашли, о чём говорить. Ерунда какая-то. Колбаса, дефицит. Никто, в конце концов, не голодает. Давайте-ка лучше выпьем.
Наташа первая налила себе в бокал вина, мы поухаживали за девушками, налили себе и дружно выпили.
Да ты, Жорик, не обижайся, сказал Иван. Это я так, для профилактики.
Жорик ничего не сказал, только пожал плечами, растянув полные губы в презрительной усмешке
Страна переживала космическую эйфорию. Мы по-прежнему опережали американцев. Наш космонавт Алексей Леонов совершил первый в истории человечества выход в открытый космос. Американцы напряглись и через несколько месяцев смогли повторить этот подвиг
А на земле продолжалась война во Вьетнаме, породившая движение хиппи, которые были против войны, создали новую культуру и способствовали развитию рок-н-рола и джаза
Народ не хотел войны и протестовал против войны и расизма, а символом протеста стала музыка «Биттлз» с Джоном Ленноном
Москва всё чаще принимала иностранных гостей из капстран, и мальчишки «стреляли» у них жвачку и мелкие сувениры; а в мавзолей к телу Ленина стояли длинные очереди, хотя в большей части они состояли из своих, русских, и граждан соцстран
Вместо «хрущёвок», занимавших в городах Советского союза целые кварталы, стали появляться новые высокоэтажные дома, которые быстро окрестили «брежневками»
Вышла на экраны эпопея «Война и мир» с грандиозными батальными сценами, где массовка включала в себя 120 тысяч человек, хотя лидером проката стала не эпопея Бондарчука, а кинокомедия Гайдая «Операция Ы и другие приключения Шурика» с Александром Демьяненко, Наталией Селезнёвой и ставшей знаменитой троицей: Никулин, Вицин, Моргунов
Тарковского, снявшего картину «Андрей Рублёв», обвинили в пропаганде жестокости и сильно порезали. По слухам, при съёмках заживо сожгли корову
Михаил Шолохов впервые с согласия правительства получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время», а американцы сняли фильм по роману Бориса Пастернака «Доктор Живаго»
В Москве были арестованы русские писатели А. Синявский и Ю. Даниэль, обвинённые в антисоветской пропаганде.
Кто такие эти Синявский и Даниэль? спросила молодая подруга Ивана.
Все переглянулись, Иван посмотрел на меня.
Слышал, что есть такие писатели, сказал Жорик. Правда, не читал.
Я читала Даниэля. У
него хорошие стихи, сказала, к моему удивлению, Вика и прочла:
А Синявский? напомнила Эмма.
Я читал работы Андрея Синявского о творчестве Горького, Пастернака, Бабеля, Ахматовой. Он печатался в журнале «Новый мир» у Твардовского. Его художественную прозу я, правда, не читал.
Так Пастернака вроде как заклеймили.
Я думаю, что это тоже Синявскому припомнят. А насчет «заклеймили», Ахматову тоже клеймили, а только что Оксфордский университет присудил ей почётную степень доктора литературы, и она свободно съездила в Англию, а потом рассказывала, как шествовала в мантии по Оксворду.
Так ты что, хочешь сказать, что Синявского и Даниэля арестовали неправильно?
Тон Жорика мне показался вызывающим, и я внимательно посмотрел на него. Он напряжённо ждал, что я скажу.