Вов, обратился вдруг ко мне Сергей, «на охоту» пойдёшь с нами?
На охоту? я отложил книгу.
Ну, на вылазку за хавкой, заметил моё недоумение Витёк.
Это как? не понял я.
Пойдём подрезать сетки, которые висят у хозяек за окном.
Как подрезать?
В это время Сергей стоял на коленках перед своей кроватью, а голова его почти лежала на полу. Я с удивлением наблюдал за ним. Наконец, Сергей вытащил из-под кровати бамбуковое удилище.
Видишь? сказал Витёк. На конце бритвенное лезвие. Вот им и надо «срезать ручки сетки.
Я с сомнением смотрел на лезвие, вставленное в расщеплённый тонкий конец удилища; для большей прочности самый кончик ребята обмотали суровыми нитками.
Ну и как? Получается? усмехнулся я.
А мы ещё не пробовали. Это Серый придумал. Как, говорит, хавка кончится, какую-нибудь сеточку подрежем и лафа: до получки дотянем. Вот как раз такой случай.
Говорил, не надо было девок шампанским поить. Да были б девки приличные. А то шалавы, Сергей раздражённо сплюнул.
Не срежете, сказал я.
Это почему? насторожился Витёк.
Конец удилища слишком тонкий и будет вибрировать. Здесь нужен жесткий конец.
Я чувствовал, что постепенно становлюсь соучастником этой аферы.
Нет, я лучше книгу почитаю, решительно отстранился от сомнительной затеи я.
Некомпанейский ты мужик, поставил мне диагноз Витёк, и в голосе его было лёгкое презрение.
А ну его! определил своё отношение ко мне Сергей.
Они ушли, а я углубился в чтение книги и некоторое время
путешествовал вместе с Джорджем, Гаррисом, Джееем и собакой по кличке Монморанси по Темзе.
Сергей с Витьком отсутствовали не больше часа, вернулись с пустыми руками, засунули под Серёгину кровать удочку и некоторое время сидели молча на своих кроватях.
А где ж сетки с хавкой? не без ехидства спросил я.
Высоко, зевая, сказал Витёк. Они ниже второго этажа сетки не вешают. Удочка достаёт, но там не срежешь: ты прав надо твёрдый конец.
Да это хрен с ним, вставил Сергей. Мы чуть на мильтонов не нарвались. Обратно идём, а они стоят, смотрят: два мужика с удочками. А какая рыба, когда уже лёд на речке! Мы спокойно мимо прошли, а потом как дали дёру.
Ещё пойдёте? поинтересовался я.
Да ну её на! вынес решение Витёк. Фуфло всё это.
Витёк замолчал, помялся и спросил:
Вов! У тебя деньги есть?
Есть немного, ответил я.
Одолжи червонец до получки, попросил Витёк.
Получив десять рублей, они оживились и моментально умотали в магазин. Пришли с бутылкой водки, кульком макарон, двумя банками кильки в томатном соусе, двумя колясками ливерной колбасы, шматом солёного сала и буханкой черного хлеба.
Выпив и закусив, Витёк с Сергеем завернули колбасу и сало в газету, поместили в сетку-авоську и повесили её за окно. Макароны и хлеб сунули в тумбочку Витька.
Лады! довольно сказал Сергей. Чай и сахар есть. Теперь до получки доживём.
Иногда мои соседи, выпив дома, шли во дворец Малунцева на танцы, хотя чаще ходили «по девкам», то есть в женское кулинарное общежитие. Летом было проще. В парке, который находился в двух остановках от общежития, располагалась танцплощадка, которую смешно называли «тырло». Казалось, вся молодежь вечерами устремлялась на «тырло», потому что город вдруг как-то пустел. Музыка с танцплощадки долетала до общежития и манила греховным соблазном
Как-то раз в канун ноябрьского праздника я пришел с репетиции и застал Серёгу и Витька с дамами. В нашей комнате на придвинутых к столу кроватях сидели Витёк и Серёга, а с ними две девушки довольно юного возраста. На столе, застеленном газетами, стояли бутылки с водкой, ситро и закуска из варёной колбасы и консервов. Конфеты «Буревестник» щедро наполняли глубокую суповую тарелку. Вся компания была уже на хорошем веселе.
Володька, давай с нами, пьяно позвал Витёк.
Девушки заинтересованно повернулись в мою сторону.
Причёски их спутались: у одной сквозь тёмно-русые волосы явно проглядывал рыжий шиньон, а у другой, наверно, отвалилась шпилька, и чёлка закрывала один глаз, который она пыталась освободить неуверенной рукой и взмахом головы, и у обеих смазалась помада.
Я стал отговариваться, но Серёга вдруг поднялся и с обидой сказал:
Брезгуешь? В честь великого праздника не хочешь выпить с нами?
Я невольно подчинился, и мне пришлось выпить за очередную годовщину Октябрьской революции, хотя до праздника оставалось ещё два дня, после чего я, сославшись на то, что приглашен в гости, покинул своих гостеприимных соседей и пошел бродить по городу.
У кинотеатра я остановился. Афиши предлагали посмотреть «Женитьбу Бальзаминова», фильм, на который я давно хотел сходить, но вместо «Женитьбы Бальзаминова» почему-то попал на «Гадюку». Я читал рассказ Алексея Толстого когда-то ещё в отрочестве, но теперь моё сознание снова рефлексивно отозвалось сочувствием к несчастной судьбе дочери купца Зотова, подхваченной вихрем революции и брошенной в её жернова, изломанную гражданской войной и добитую мещанским бытом коммуналки.
«Вот и гадай, всегда ли от человека зависит, куда ему идти и только ли сам он виноват во всём, что с ним происходит? думал я. Говорят, что «нет судьбы кроме той, которую мы сами себе выбираем». Это верно, человек творец своей судьбы, да только до поры. А придёт лихолетье, наступит разлад и придут потрясения, например, в виде войн или революций, и закрутит человека-бедолагу водоворот событий, и перемелет так, что останется уповать ему только на Бога, потому что неисповедимы зигзаги и превратности судьбы в нашей жизни».