Ну и что? На войне всякое случалось, хмыкнул Юрка.
Ну, не скажи. История не хуже «Судьбы человека». Но я не к тому. Шолохову в шутку заметили, что, мол, зря он разбрасывается такими темами. Вот кто-нибудь возьмет и напишет рассказ или повесть. На это Шолохов спокойно ответил: «Я не боюсь, потому что это может написать только Шолохов».
И зачем ты мне это рассказал? повернулся ко мне всем корпусом Юрка.
Ну, если Шолохов не автор тех произведений, которые мы знаем, то откуда такая абсолютная уверенность в исключительности своего таланта?
Не знаю. Все это мутно и неопределенно. Да и не хочу я лезть в эти дебри. Когда-нибудь разберутся. Кто-нибудь да докопается до истины. Как говорится, все тайное становится явным.
Quidquid latet apparebit, перевел я первую часть латинского изречения и не стал приводить вторую, потому что она строго предупреждает, что «ничто не останется без возмездия».
Глава 17
К нам в дом пришел молодой человек в штатском, предъявил удостоверение сотрудника серьезной организации и попросил проехать с ним.
А что случилось? встревожилась мать. За что?
Не могу знать, попросили доставить, вежливо ответил штатский.
Ехали молча и остановились у мрачного серого здания на улице Салтыкова-Щедрина. Миновав проходную, мы поднялись на второй этаж и меня, судя по табличке на двери, провели в приемную Начальника Управления. Секретарша, строгая женщина средних лет, доложила обо мне. Я прошел в кабинет Начальника и остановился в дверях. За двухтумбовым письменным столом сидел человек в штатском. Он встал, но из-за стола не вышел, жестом пригласил пройти.
Здравствуйте, молодой человек, садитесь
Я прошел по ковровой дорожке и хотел сесть на один из стульев, которые стояли в ряд по стенкам.
Нет, нет, лучше вот сюда, в кресло.
Я сел в одно из двух кресел возле журнального столика справа от письменного стола и украдкой оглядел кабинет. Здесь были шкафы с книгами, судя по обложкам, с собранием сочинений Ленина, и ещё какими-то книгами. На стене висел портрет Дзержинского, а на высокой тумбочке, на красном кумаче стоял бюст Ленина. «Вот какие повороты. Здесь генерал Фаддей Семенович много лет назад принимал отца», подумал я.
Строгая секретарша принесла на подносе два стакана чаю в подстаканниках и печенье.
Спасибо, Валентина Николаевна, поблагодарил хозяин кабинета. Поставьте на журнальный столик. Вы свободны. Ко мне пока никого не впускать.
Владимир Юрьевич, начал хозяин кабинета.
Можно просто Володя, сказал я, Мне так привычней.
Хорошо. Ну, а меня зовут Иван Федорович.
Иван Федорович снова встал. Был он невысокого роста, но плотного телосложения.
Ну, давайте пить чай и к делу. Вы учитесь в педагогическом институте на факультете иностранных языков, не спросил, а сказал утвердительно Иван Фёдорович.
Да, ответил я.
Мы знаем, что Ваш покойный батюшка находился во время войны в Тегеране, выполняя особое задание партии и правительства.
Я кивнул головой.
Достойный человек. Примите мое искреннее соболезнование по поводу тяжелой утраты.
Вам институт даёт хорошую характеристику, отмечая ваши неординарные способности, после небольшой паузы продолжил Иван Фёдорович.
Я пожал плечами.
Володя, вы комсомолец и должны понимать, что если мы пригласили вас к нам, то мы вам всецело доверяем, но хочу предупредить: всё, о чем здесь пойдет речь, не должно выйти за эти стены. Надеюсь, вы понимаете
Последние слова Иван Федорович произнес жестко, пробуравив меня стальным взглядом серых холодных глаз.
Понимаю, сказал я, а по телу пробежали мурашки, хотя мое время уже не было таким страшным как то, когда в этом кабинете сидел отец.
Я недаром заговорил о ваших способностях. Но я имею ввиду не те, которые отмечает руководство вашего института, а те, о которых я знаю со слов некоторых своих бывших сослуживцев, в частности от Фаддея Семеновича, которому вы оказали в свое время неоценимую услугу.
Ничего особенного там не случилось. Сейчас в научной литературе полно примеров излечения методом наложения рук.
Говоря это, я немного лукавил. В случае с дочерью генерала Фаддея Семеновича играли другие факторы. Я тогда смог ввести девушку в
то особое состояние, в котором мог пребывать сам, и это стало основой лечения. Я погрузил ее в мир отрицаемых наукой тонких энергий.
Я об этом знаю. Сейчас политическая обстановка позволяет свободно говорить о телепатии и других подобных явлениях. Даже в литературе по криминалистике появляются намеки на то, чтобы использовать способности экстрасенсов для раскрытия преступлений. Но нам также хорошо известно, что официальная наука опровергает саму возможность парапсихологических феноменов, а поэтому любому здравомыслящему человеку трудно воспринимать это серьезно С другой стороны, мы знаем, что государство сейчас финансирует закрытые исследования в этой области. А также нам известно, что в некоторых серьезных учреждениях такая работа все же на свой страх и риск проводится, хотя ее результаты не документируются. Больше того, сотрудники опасаются огласки фактов обращения к такого рода способам и методам получения нужной для дела информации и тщательно скрывают ее источники Вот такое положение дел.