Железная дорога, пароходы, телеграфы и проч. Рассказы для детей / Пер. с англ. Э. Европеус и Е. Цениной. С 13-ю рисунками. СПб., 1864. С. 130.
Водолаз, подобно фокуснику, предъявляет зрителю подводные сокровища, и в этом смысле его «перформативная» функция оказалась заложенной в подводный дискурс изначально: в литературе человек-амфибия не просто исполняет определенный ритуал действий, связанный с его непосредственными обязанностями, но позволяет автору и читателю заглянуть в мир, скрытый от глаз толщей воды. Водолаз сверхчеловек, Ubermensch, и этой аналогией, хотя и в ироническом ключе, воспользовался уже Герберт Уэллс («Джимми пучеглазый бог», 1899) , наиболее популярный после Льва Толстого писатель среди российской столичной молодежи десятых годов прошлого века . Фантастическая внешность подчеркивает инакость водолаза, он выделен по своей природе , поэтому с ним не могут совладать даже морские боги:
«Водолаз»
Отчего в бессильном гневе,
Показавшись над водой,
Подымает свой трезубец
Злой Нептун, старик седой?
Донесли ему намедни,
Что при свете фонаря
Человек проник бесстрашный
В заповедные моря.
И, насупив мрачно брови,
Вопрошает грозный бог:
Как посмел ты, святотатец,
Опуститься в мой чертог?
Мало ль я пигмеям Зевса
Всяких милостей давал,
Мало ль вам блестящих перлов
Приносил за валом вал?
Для чего ж, оставив солнце,
Ты проник на наше дно,
Где для взора земнородных
Все так страшно и темно?
Где кишат, ползут и вьются
Мириады гнусных змей,
Где с отважными пловцами
Спят обломки кораблей...
И напрасно глубь морская
Высылает хищных рыб,
Роет ямы и бросает
На пути громады глыб.
С фонарем, стопою твердой,
Властно шествуя вперед,
Он рассыпанные перлы
В ожерелье соберет.
Пусть шипят морские гады
И ползет стоногий спрут;
Нет, чудовища морские
Человека не сожрут.
А. Радзиевский
В рассказе Уэллс колоритно описывает подводные злоключения водолаза от первого лица: «Поиски оказались делом нескорым, двигался я больше ощупью, тьма хоть глаз выколи, только из люка чуть сочился тусклый синий свет. Вокруг шныряли какие-то твари, одна легонько ткнулась в стекло очков, другая цапнула меня за ногу. Крабы, наверное... Я поддел ногой кучу какого-то непонятного хлама, нагнулся и поднял что-то такое все в шишках и шипах. Что бы вы думали? Позвоночник»; ср. также описание его выхода на берег: «Шлем не снял, только отвернул одно стекло, жадно глотнул воздух, немного отдышался и зашагал на берег. До чего же воздух показался мне чистым и вкусным сказать невозможно! Конечно, если подметки у тебя свинцовые, в четыре дюйма толщиной, а голова всунута в медный шар величиной с футбольный мяч и вдобавок ты пробыл тридцать пять минут под водой, чемпионом по бегу не станешь. Я бежал, а выходило, что едва тащился, словно пахарь за плугом» (Herbert Wells. Jimmy Goggles the God / Пер. И. Воскресенский (Уэллс Герберт. Собрание сочинений: в 15 т. М.: Правда, 1964. Т. 6)).
Результаты опроса приводит в своих воспоминаниях выпускник петроградского Тенишевского училища Лазарь Розенталь (Розенталь Л. В. Непримечательные достоверности / Вступ. ст., публ. и коммент. Б. А. Рогинского. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 262).
В пространной энциклопедической статье приводились выдержки из особого приказа 1865 г. морского ведомства касательно отбора кандидатов в водолазы: «Избирать крепких людей, моложе 26 лет, с развитою грудью, свободным дыханием и без малейших признаков страданий сердца»; ни в коем случае не должны быть допущены к профессии: «1) подверженные частым головным болям и страдающие шумом в ушах; 2) предрасположенные к чахотке и харкающие кровью; 3) холерического темперамента, с синеватыми губами и слишком красными щеками; 4) имеющие короткую шею; 5) флегматики; 6) пьяницы, страдающие ревматизмом, почками, венерическими болезнями и, само собой разумеется 7) с пороками сердца» (Энцикл. словарь Брокгауза и Эфрона, 1892.Т. 6. С. 777, ст. 50).
Водолаз: Еженедельный художественный и политико-сатирический журнал. СПб., 1906. 2. С. 10. А. Радзиевский (писавший также под псевд. Альми) писатель, сотрудник сатирических журналов «Еж», «Стрекоза», «Сатирикон» и «Новый Сатирикон», редактор журнала «Поэт» (19071908).
дошкольных кошмаров образом с морским чудовищем: «Подняв со дна монету, [водолаз] начинал медленно подниматься кверху, причем со своими стеклянными глазами походил на страшное морское чудовище, вышедшее из моря для того, чтобы собрать шестипенсовые монеты и шиллинги, которыми всегда медленно ударял о свою каску, как бы желая убедиться, не фальшивые ли» До сих пор в русской литературе прошлого такой уверенной поступью выходить на берег из воды могли только тридцать прекрасных витязей с морским дядькой, хотя и золотой шлем водолаза не лишен специфически рыцарского шарма . На эпическую монументальность водолаза, унаследованную по линии жанровых конвенций , намекал И. С. Соколов-Микитов, пытаясь обосновать фольклорное происхождение его естественной стати: «Молчаливость и немногословность являются как бы природными качествами водолаза. И напрасно старались иной раз выжать лишнее слово из какого-нибудь подводного богатыря. Пот лил с незадачливого слушателя. Впрямь, точно подводный молчаливый отшельник, неловко положив привыкшие к работе сильные руки, отмалчивался перед слушателями видавший виды старый, опытный водолаз» . Для ребенка начала двадцатого столетия водолаз представлял собой желанную фигуру точнее, игрушечную фигурку, входящую в экзотическую моду (и вновь водолаз связан у поэтессы с пропавшей монетой):