Юксаре и Мюмла-мама торжествующе расхохотались и снова забрались в запряженную лошадью карету. Вот хемулиха рассердится, когда узнает, что они ее ни капельки не обманули и правда решили встретить рассвет на карусели.
Что за День отца? спросила Мюмла-мама, закончив хохотать.
Не знаю, пожал плечами Юксаре. Я никогда не был отцом. Наверное, здорово, когда в твою честь называют день. Представь, что случится, если в календаре появится День Мюмлы? Все станут веселиться, дурачиться и обманывать друг друга.
Или День Юксаре, прыснула Мюмла-мама. В этот день можно будет курить, мечтать и высмеивать хемулей сколько душе угодно.
Вот потеха!
Они немного помолчали. Юксаре слышал, как часто бьется сердце Мюмлы-мамы. Наверняка ее сердце было большим и круглым, как и она сама.
У нас что-то вроде свидания? осмелев, спросила Мюмла-мама и ахнула от восторга, когда карусель закружилась.
Похоже на то, ответил Юксаре. Они смущенно захихикали и взялись за лапы, пытаясь рассмотреть друг друга в полумраке.
Трубсель-рубсель...
Точнее не скажешь.
Юксаре подумал, что розы сейчас оказались бы очень кстати. Прекрасным дамам на свиданиях всегда дарят цветы. Все-таки зря он не ободрал тот розовый куст. У Юксаре даже возникла мысль отыскать его, но, скорее всего, искать уже было нечего. За день в Парке Сюрпризов побывало столько гостей, что вряд ли этот несчастный куст смог остаться в живых.
И тут он вспомнил про сахарный цветок, завалявшийся в кармане тот, что они со Шнырьком получили в качестве королевского приза в обмен на золотое яйцо. Юксаре сунул лапу в карман и достал конфету. Она была облеплена шерстью и шелухой от семечек, и пришлось хорошенько подуть на нее, чтобы очистить.
Это тебе, сказал он, вручая Мюмле-маме сахарный цветок.
Мюмла-мама растрогалась.
Мне никогда в жизни не дарили цветов, произнесла она, краснея, и, полюбовавшись конфетой, положила ее в рот.
Ну и дураки, ответил Юксаре, довольный собой. Такая потрясающая Мюмла заслуживает всех цветов мира.
И он придвинулся к Мюмле-маме еще ближе, радуясь, что за окном ночь, что рядом нет ни детей, ни друзей, что хемулиха по-прежнему сидит в своей будочке, безучастная к их разговору, а в карете полным-полно места.
* * *
Ты правда иностранец? спросила Мюмла-мама,
собирая в пучок растрепавшиеся волосы. Рассвет еще не наступил, а они с Юксаре уже сбежали с карусели на радость угрюмой хемулихе и теперь, сидя на краю танцплощадки, потягивали яблочное вино и глазели на веселящихся жителей.
Не знаю, признался Юксаре, глубоко вздохнув. Я из мумриков, а мумрики почти никогда не живут на одном месте. Им нравится бродить туда-сюда примерно так же, как мюмлам нравится сочинять фантастические истории. Он достал из кармана кисет с табаком и набил трубку. В общем, нет у меня постоянной страны, я бываю везде понемногу и нигде не задерживаюсь надолго.
Значит, ты многостранец, предположила Мюмла-мама.
Может быть, отозвался Юксаре.
А где ты живешь сейчас?
На корабле "Морской оркестр", который построил Фредриксон, вместе со своими друзьями. Но, возможно, завтра я перееду. Вот так, возьму и перееду. И буду, как папа твоих детенышей, изучать колебания уровня моря. Или скорость передвижения облаков. Или развитие апельсиновых деревьев. На свете столько дел, не знаешь, за какое вперед хвататься.
Куда переедешь? уточнила Мюмла-мама, и в ее голосе послышалось сожаление.
Пока не решил. Завтра видно будет.
Если хочешь, можешь переехать к нам. Правда, у нас места нет.
Да-а-а, протянул Юксаре, с улыбкой глядя на Мюмлу-маму. Домик у вас крошечный. И такой хлипкий, того и гляди, улетит вместе с детьми и пожитками.
Свят-свят-свят, прошептала Мюмла-мама и осушила стакан с вином. Не умеют наши чокнутые подданные строить дома. Зато заборы ставят на века. Готовы их сутками без устали возводить.
И в этот же миг они увидели, как старый поседевший бобер начал строить забор вокруг танцплощадки. Сквозь веселую музыку доносились звуки пилы и молотка. Бобер вытирал пот со лба дрожащей лапой и бранился, что ему мешают работать.
Чудак, покачал головой Юксаре и налил еще вина.
А я не хочу никуда переезжать, сказала Мюмла-мама, сверкая захмелевшими глазами. Мне и здесь хорошо. Теперь вот ты появился, и стало еще лучше. И положила голову Юксаре на плечо.
На танцплощадку тем временем вышел хомса-конферансье. Он попросил танцующие пары освободить импровизированную сцену и объявил о начале конкурса "Принцесса ночи", пригласив к участию всех присутствующих дам.
Филифьонки и хемулихи, вопил конферансье в микрофон так громко, что Юксаре чуть не оглох, мюмлы и мисы, гафсы, кошки, зайчихи и все-все-все! Добро пожаловать на конкурс грации и красоты! Никаких ограничений, никакого соперничества, никаких испорченных нервов. Вам нужно выполнить всего одно условие и вы в финале! Выходите, выходите, не стесняйтесь. Милости просим, дамы, милости просим!
Участницы Юксаре насчитал не меньше двадцати высыпали на сцену, непрестанно щебеча и хихикая, и в предвкушении обступили конферансье. Должно быть, каждой из них не терпелось взять главный титул. Дамы улыбались, строили глазки, поправляли шляпки, прижимали к себе сумочки, всем своим видом демонстрируя, что они самые настоящие принцессы ночи.