Несколько позже я узнал, что в группу подпольщиков-большевиков в Темрюке входят: Спиридон Новицкий (впоследствии мой поручитель при вступлении в партию в 1924 году), Терентий Ружицкий (наш сосед и тоже мой поручитель), Андрей Швыдкой, Сергей Ковалев, Аким Швецов, Лаврентий Благодарный и Тимофей Курлов. Всех этих подпольщиков я хорошо знал в лицо, они часто встречались с моим отцом в нашем доме.
Вернулся с Камчатки отец. Как-то за ужином я намекнул ему о подпольщиках. Он посмотрел на меня строго и ответил:
Держи язык за зубами, не то худо будет, и прогрозил деревянной ложкой.
А что же ты, папаша, остался в стороне? добивался я.
Что, что?.. Остался в стороне... Я же, как пень, неграмотный, таких не берут.
Рыбалко снабжал нас не только телеграммами с фронта, но и большевистскими листовками, которые мы расклеивали на домах и заборах.
Установление Советской власти в Темрюке затягивалось. Сюда, как мухи на мед, повалили белое офицерство, дворянство, духовенство, знатные чиновники из Петрограда и Москвы, из других городов России. Беглецы быстро нашли общий язык c темрюкской
буржуазией и зажиточными казаками. Кубано-черноморский край становился центром «русской Вандеи». Весть об Октябрьской социалистической революции пришла сюда с опозданием и скрывалась от народа. Офицеры и кадеты готовили заговор.
Не дремали и большевики. Екатеринодарский комитет РСДРП начал формировать отряды Красной гвардии. В Темрюк прибыл руководитель екатеринодарских большевиков Ян Полуян. К этому времени, начиная с декабря 1917 года, Темрюкский комитет большевиков приступил к формированию боевых отрядов из фронтовиков, свыше тысячи которых возвратились домой с винтовками в руках.
Формировались роты по 200 человек в каждой. Отряды и роты возглавляли фронтовики-темрючане. Среди них я хорошо помню Павла Филипповича Цыбренко, бывшего учителя, вернувшегося с фронта в чине унтер-офицера. Отряды и роты возглавляли С. Рура, И. Беликов, А. Хвалюн, М. Деревянченко, Ф. Дроздов. В первый же день в Красную гвардию записались мой отец вместе со старшим сыном Михаилом, два двоюродных брата Леонтий, Иван и многие родные. Формирование темрюкской Красной гвардии проходило с большим подъемом. Из станиц и хуторов стекались бедные казаки, бывшие фронтовики. Однако винтовок недоставало. Пулеметов вовсе не было. Приехавший в Темрюк бывший керченский оружейник Иван Беликов сказал:
Будет оружие.
По его предложению была послана делегация в Крым. (Крыму угрожала оккупация войсками кайзера, там шла эвакуация арсеналов и разоружение крепостных сооружений и кораблей.) Вскоре было получено сообщение, что севастопольские большевики передают темрючанам шесть артиллерийских трехдюймовых орудий со снарядами и восемь пулеметов. Потом привезли одну шестидюймовую морскую пушку на поворотном круге и установили на вершине горы Мыска для отражения возможных десантов с моря. Помню, с какой радостью Иван Беликов сообщал на митинге у казарм о подарке керченских и севастопольских большевиков.
Иван Беликов крепкий, коренастый фронтовик, оратор, как о нем говорили, «с луженым горлом» не раз заходил к нам «чем-нибудь набить утробу». Однажды он предложил мне:
Поехали, Алешка, в порт пароход встречать. Постреляем...
На конной пролетке мы отмахали пять верст до порта. Там стоял, пришвартовавшись, пароход грузового типа. Кто-то из команды сопровождения оружия передал Беликову автомат-пистолет.
Давай попробуем эту новинку, сказал он и тут же выпустил с пяток пуль.
Прибывшее оружие немедленно было отправлено на территорию Красных казарм.
В ночь на 12 января 1918 года было принято решение закрытого заседания большевиков Темрюка о провозглашении в городе Советской власти. Был создан военно-революционный комитет, городская дума распущена.
На разгром гнезда контрреволюции, засевшего в Екатеринодаре, двинулись отряды Красной гвардии из Новороссийска, Темрюка, Тихорецкой. В ночь на 14 марта 1918 года силы контрреволюции в Екатеринодаре были разбиты и выброшены за Кубань. Екатеринодар перешел в руки Красной гвардии.
Вскоре на Кубани появился генерал Корнилов, потерпевший поражение под Петроградом и на Дону. Он шел на Екатеринодар, сформировав добровольческую армию, которая соединилась с разбитыми частями Кубанской Рады. И снова со всех концов Кубани к Екатеринодару двинулись отряды Красной гвардии. На этот раз темрюкский отряд выступил в полном составе. В бой с корниловцами ушли мой отец, брат Михаил, сосед Я. Я. Грищенко... Тогда же выступили против Корнилова революционные отряды Романенко, Жлобы, Воронова. Как рассказывали отец и Михаил, тяжелый бой в районе Елизаветинской закончился полным разгромом корниловцев. Сам генерал был убит прямым попаданием снаряда в окно дома, перед которым он сидел.
Это был для нас, стариков, изнурительный поход и кровавый бой, но мы победили, говорил отец.
Да, это было так. И радости не было конца. Но обстановка на Кубани все еще была весьма серьезной. Борьба с силами реакции продолжалась. Советам на Кубани угрожали: с Дона Деникин, с востока Шкуро и Бичерахов, с Крыма немцы и гайдамаки, с юга турки и грузинские меньшевики. В богатых казачьих станицах кулаки громили Советы, расстреливали и вешали активистов. В связи с захватом немцами Крыма, в том числе Керчи, часть темрюкского отряда была отправлена на защиту Тамани, и прежде всего станицы Таманской. Помню, в начале мая 1918 года, в день пасхи, в Михайловском соборе, перед главными вратами, появились Иван Беликов и Ефим Зыбцев. Они прервали богослужение: