Ой дура, ой баба-дура, вуй со всего маху швырнул шапку на пол, а дядька Живан токмо покачал головой.
Ищо пожалеешь! сказал Избор напоследок и громко хлопнул дверью сеней. Его дружок засеменил следом.
Когда все звуки стихли, Отрада тихонько всхлипнула: еще бы, такой позор Уж как они ее хаяли да злословили Любава же, выпроводив гостей, со стоном схватилась за грудь и медленно осела на лавку. Побледнела она аж до синевы и задышала тяжело, с хрипами да свистами.
11
Там, кое-как прохрипела Любава и с трудом махнула рукой в сторону бабьего кута, горшочки от знахарки запарь мне.
И приступ надрывного, жесточайшего кашля скрутил ее едва ли не пополам, да так, что она и слова молвить не могла больше. Всхлипывая и размазывая по лицу слезы, Отрада припустилась в угол к печи, подобрав поневу. Взлетела на перевернутое верх дном ведро и нашарила на полке нужный горшок. Дрожащими руками принялась развязывать нитку, чтобы снять холстину, которой он был укрыт.
То и дело она беспокойно поглядывала на мать. Любава больше не кашляла, но дышала все также хрипло, через силу. Руки тряслись, и Отрада долго возилась с завязкой. Потом едва не выплеснула половину мимо ковша, когда переливала из горшка жижу болотного цвета, и не
ошпарила себя горячей водой из печи.
Матушка, дай-ка подсоблю тебе, она подступилась к матери с чаркой и поддержала той голову, пока Любава маленькими глотками пила заваренный отвар.
Выпила, и вроде полегче ей стало. Взгляд прояснился, к щекам кровь маленько прилила.
Радушка, мать неожиданно крепко схватила ее за запястье и усадила подле себя на лавку. За сынка Избора не ходи, уразумела? А сундук под крыльцом зарыт.
Матушка, да что говоришь ты такое, залепетала Отрада, хлопая глазами. Какой сундук еще?..
Говорю, чтоб ты за сынка Избора не ходила, строго и серьезно повторила Любава. Я не велю. И про сундук не забудь! Разумеешь?
Да, словно завороженная кивнула Отрада. Матушка, ты не волнуйся об этом! Идем, уложим тебя нынче подле печи.
Добро, синими губами прошептала Любава, вновь схватившись за сердце. Добро, совсем тихо сказала она, поглядела на дочку и обмякла в ее руках.
М-м-матушка? Матушка! Отрада в испуге отпрянула сперва, а после бросилась к матери, обняла ее за плечи и придержала шею.
Она принялась хлопать Любаву по щекам и даже слегка потрясла ее, захлебываясь слезами. Но мать безжизненно лежала в ее объятиях, и ее голова была запрокинута назад так, как у людей быть не могло.
Зажав рот ладонью, Отрада бережно устроила мать на полу, привалив спиной к лавке, и взвизгнула, когда шея у нее искривилась на бок. В ужасе она нащупала на груди лунницу, но нынче ей это не помогло. Хотя досель мысль об отце всегда придавала ей сил даже в самые трудные времена.
Нужно знахарку Верею покликать пробормотала Отрада, давясь рыданиями. Она подсобит, она подсобит
Взметавшись по избе, Отрада схватила материнский платок и бросилась прочь, в темную-темную ночь. Глаза у нее были совсем лютые, пока мчалась она, не разбирая дороги, через лес. Встречные ветки хлестали ее по лицу и трепали волосы, норовя утащить из косы ленту. Она только зажмуривалась, оберегая глаза, и мчалась дальше.
Где-то вдалеке глухо ухала сова. Трещали, поскрипывали на ветру деревья. Шелестели тонкие, черные ветви. Полная луна показалась из-за тучи, залив темный лес серебристым светом.
Под ногу подвернулась коряга, и Отрада со всего маху рухнула на землю, прочесав ладонями холодную грязь. Споро вскочив на ноги, она снова побежала вперед, даже не отряхнув поневы.
В избе знахарки горел светец, и, увидав, Отрада заплакала от облегчения. Запыхавшаяся, растрепанная, с размазанной по лицу грязью, она ввалилась в сени, громко зовя знахарку по имени.
Отрада?! Приключилось что?! спросил знакомый голос.
Когда она, слегка отдышавшись, смогла разогнуться и прекратила подметать длиннющей косой пол в избе, то увидала, что в гости к знахарке нынче вечером пришла не она одна. На скамье без рубахи сидел кузнец, который вытащил ее со льдины, а бабушка Верея обматывала его плечи длинными повязками. Одну из них она и держала в руках, когда в избу ввалилась Отрада. Да так и застыла нынче с ней.
Матушка, она всхлипнула и почувствовала, как слезы снова хлынули из глаз, матушке дурно
Она спрятала лицо в ладонях и не увидела, как переглянулись кузнец и знахарка.
Идем, девочка, идем, ласково заговорила с ней Верея и огляделась, ища свой тулуп. Храбр молча поднялся с лавки следом за ней и натянул темную рубаху прямо поверх повязок.
В молчании они вышли из избы, и Отрада вдруг затряслась, словно зайчишка. Стало ей сразу и холодно, и страшно, и жутко в дом возвращаться, хоть и ждала ее там мать. А как к лесу поближе ступили, да увидала она черную, непроходимую чащу, по которой совсем недавно бежала, так и вовсе на одном месте замерла. И шагу вперед ступить не смогла, все глядела да глядела на лес, широко распахнув глаза.
Храбр, подсоби, как во сне до нее донесся шепот знахарки, а потом огромная ладонь накрыла целиком ее кулачок и потянула за собой.