От движения Виктора Маша проснулась, спустила ноги с лавки в большие самодельные тапки и пришлепала к нему. На её изящных ножках большие тапки смотрелись уморительно.
Лежи! Тебе доктор ещё не разрешил вставать! она сильным движение маленьких рук уложила Виктора обратно в постель. Ты уж прости меня, девушка виновато потупилась, я вечно куда-нибудь влипаю, теперь и тебя за собой потянула. Я-то вот ничего, а ты с воспалением
лёгких слёг.
Нет, несмотря на слабость, Виктор снова попытался сесть. Мне домой надо. Сколько мы здесь?
Сегодня четвёртые сутки, Маша опять не дала ему подняться.
Конечно, если бы не убийственная слабость во всём теле, Виктор бы и не обратил внимания на потуги девушки, а так пришлось смириться. И то, от нехитрых движений на лбу выступили капли пота.
Полька меня загрызёт, выдохнул Виктор, мне срочно надо домой!
Тут такое дело, начала Маша, подтыкивая под него одеяло, как маленькому, так мама делала в далёком детстве, короче, как только стало понятно, что это надолго, ну, я имею в виду, твою болячку, а я же помню про твою кошку, я залезла в карман твоей куртки, взяла ключ и отдала Михаилу Ивановичу, он, оказывается, здесь живёт, его дом тут неподалёку, а он передал его Ване. Они с Лизой взяли твою кошку к нам домой. Так что не волнуйся, твоя Поля присмотрена, накормлена, выгуляна и затискана Лизаветой.
Как? ошеломлённо выдохнул Виктор. И было, от чего ошеломляться: его своенравная кошка позволила кому-то прикоснуться к себе, судя по «затисканности»? Полька не разодрала вам ничего и не нашкодила?
Он переживал, чтобы его своенравная кошка не поранила ребёнка. Когти-то у Польки ого-го какие и характерец не сахар!
Нет, Маша поправила ему подушку. И вообще. Аполлинария очень милая кошечка, чего ты решил, что она такое чудовище, не понимаю. Они с Лизой отлично ладят.
Милая? Он не ослышался? Нет, Аполлинария, конечно, красавица, но «милая» она только с ним.
Не могу поверить, Виктор осмысливал слова Маши. Полька и «отлично ладят»? Да она близко никого к себе не подпускает!
Это потому, что те, которые хотели поладить, делали это не от чистого сердца. Животные чувствуют фальшь. Лиза ребёнок. И она, действительно, очень любит животных. Они даже спят вместе. Ваня рассказывал. Говорит, отнесу кошку на её место, глядь, а она опять рядом с Лизкой. Говорит, задолбался. Так и оставил. Теперь они с Лизой и едят вместе. Кошка без Лизы не ест.
Ну, надо же, пробормотал Виктор, кто бы мог подумать!
О! Очнулся, наконец! прогудела появившаяся в дверях Агафья. Маш, надо накормить твово суженого, вон у меня как раз бульон поспел!
Ой! спохватилась Маша. А я язык распустила!
Вот я и говорю: покорми мужика, пока он богу душу не отдал, с усмешкой проговорила Агафья и скрылась.
Маша выпорхнула следом и через минуту около носа Виктора исходила непередаваемым ароматом чашка с бульоном.
Ешь! сказала девушка, поднеся ко рту Виктора деревянную ложку с бульоном. Михаил Иванович к вечеру будет.
А кто это Михайло Иванович? спросил Виктор и сглотнул ароматный бульон.
М-м-м-м! Таким бульоном его только бабушка потчевала, да и то в детстве, когда он отлёживался у неё после очередной простуды.
Это наш доктор, деловито сообщила Маша. Он тут, оказывается, неподалёку живёт. Так сказать, на свежем воздухе. Я ж говорила.
А какое сегодня число?
4 января, вздохнула Маша. Вить, я ж говорила четвёртые сутки мы здесь.
Да, обжигаясь горячим бульоном, согласился Виктор. Я упустил. Постой, он насторожился, меня, наверное, уволят. Я ж отчёт не сдал.
Собственно, на увольнение ему было начхать. Конкуренты давно переманивали его, но одно дело, если бы он сам уволился, а то уволят по статье за прогулы.
Вить, у тебя с головой и впрямь пока тяжко, Маша озабоченно приложила прохладную ладонь ко лбу. Виктор прикрыл глаза: хорошо-то так! Михаил Иванович тебе больничный открыл, у него в районной поликлинике врач знакомый, А Ваня девочкам из твоего офиса передал, что ты заболел. Тут она хихикнула: Представляешь, они собрались тебя навестить! Целая толпа! Ты довольно популярная личность!
Теперь улыбнулся и Виктор, а когда представил себе тут всю эту чирикающую стайку, поморщился. Нет, увольте. Ему тут с Машей вдвоём хорошо, никого не надо.
Перед лицом замаячила очередная ложка с бульоном. Виктор глотнул горячей жидкости и понял: всё. Больше не лезет.
Хватит пока.
Ты ж и половины не съел! возмутилась девушка. А ну, давай, открывай рот!
Машунь, прогудела Агафья из соседней комнаты, оставь. Организм сам знает, когда ему достаточно!
Слушай умных людей! подмигнул Виктор. Ему вдруг опять захотелось спать. Веки потяжелели, сознание поплыло. Находясь на краю сна, он вспомнил: А машина?
Ответа не услышал, провалился в уютную темноту.
В следующий раз Виктор проснулся рано утром. Маши на лавке не было. В избе было тихо. Он медленно, боясь нового приступа слабости и головокружения, сел. На стене тихо тикали небольшие ходики, окно
в комнате, где находился он с Машей, закрыто ставнями, а вот в соседней комнате ставни уже отворили, и в небольшое оконце лился яркий свет погожего зимнего утра. Дверей между комнатами не было, дверной проём украшали льняные занавески с вышитым узором по низу. Глядя на него, Виктор ещё раз уверился они попали в какую-то самобытную деревню. На кровать мягко прыгнула чёрная большая кошка.