Что-о-о-о? Удивлению Виктора не было предела.
Здесь? В лесу? Ночью? Ребёнок? Он опустился рядом с Машей и зашарил лучом своего телефона. Буквально через секунду свет выхватил маленького перепуганного пацанёнка. Тот сидел внизу, прислонившись к стене и обхватив коленки, и ревел в голос.
Держись, мелкий! Крикнул Виктор. Мы сейчас тебя вытащим!
Только как? Под рукой нет ни топора, чтобы срубить тонкое деревце, ни верёвки, а длины ремня, что на брюках у мужчины, явно не достаточно до самого дна. Решение нашла Маша.
Давай, ты подержишь меня за ноги, и опустишь вниз. Я возьму мальчика, а ты нас вытащишь.
Не уверен, что эта хорошая идея, с сомнением сказал Виктор. Может, я лучше сам спущусь?
Ага! А как я вас вытаскивать буду?
Тоже верно, он потёр подбородок, поддёрнул рукава куртки и пиджака и кивнул. Давай!
Маша шлёпнулась животом на снег, мужчина крепко схватил её за щиколотки.
Эй! позвала девушка мальчугана. Подойди поближе, чтоб я могла тебя зацепить!
Мальчик нерешительно поднялся, затем приблизился к той стороне ямы, где спускалась Маша, и протянул руки вверх, даже стал подпрыгивать. Виктор спускал девушку медленно, стараясь держать как можно более аккуратно.
Есть! прозвучало снизу из глубины ямы. Я держу мальчика! Тащи обратно!
быстрее, гости дорогие, прогудела женщина. Согреетесь, откушаете со мной, а там всё и расскажете.
В сенях Виктор передал полусонного мальчонку тётке, он пригрелся, находясь за пазухой у мужчины, и уже откровенно зевал во весь рот. С наслаждением скинул куртку, помог раздеться Маше и отворил добротную деревянную дверь. Комната, куда они попали, была небольшой, одну стену занимала жарко натопленная печь.
Печка? удивилась Маша.
Да ты проходи, девица, по-доброму усмехнулась Агафья, подходи поближе, да погрейся, пока я этого непоседу спать уложу. И ты, мил человек, ступай за ней, вон, на лавке места много!
Про́шу надо растереть! деловито засуетилась Маша. У вас есть чем? И чаю горячего или молоко надо с мёдом. Простыл ведь, наверное!
Да что ему сделается! фыркнула хозяйка со знанием дела. Не первый раз. А вот твоему мужчине как раз не помешало бы.
Мысленно Виктор был абсолютно согласен с хозяйкой. Ноги почти не ощущались, словно деревянные стали. Всё же несколько часов блужданий по колено в снегу в туфлях на тонкой подошве, в мороз, дали о себе знать. Он присел на лавку в сенях, снял испорченные туфли, ну да, натуральная кожа не выдержала такого хамского отношения, и принялся отдирать от ног примерзшие носки, стряхивая остатки снега. Рядом тут же образовывалась лужица.
Давай, разотру, присела на корточки Маша, решительно отбрасывая в сторону мокрые тряпки, бывшие фирменными носками.
Маленькие ладошки заскользили по обмороженной коже. Девушка захватывала остатки снега и осторожно тёрла голени и ступни. Виктору стало немного неудобно. Он попытался было сам оказать себе помощь, но Маша только прицыкнула.
Сидеть! Кто из нас врач?
Я согласен быть твоим домашним животным, защитником, добытчиком и вообще, улыбнулся он.
Не поверишь, ехидно ответила девушка, но состав кожи и у нас и у теплокровных млекопитающих не намного отличается, а уж реакция на холод, почти у всех одинаковая. Так что сиди и молчи! Защитничек, проворчала она, вытирая влагу мягкой тряпицей, что дала Агафья.
Через несколько минут Виктор был готов кричать от боли. Казалось, в ноги впились тысячи острых игл, будто одели сапоги с игольчатыми внутренностями, и теперь накрепко приматывали.
Терпи, прогудела сверху хозяйка.
Она с легкостью подхватила Виктора подмышки и потащила к печке. Сзади семенила Маша.
Вот так, удовлетворённо кивнула Агафья. Чуток посиди, а мы с твоей зазнобой лечить тебя будем.
Перед носом внезапно оказалась большая глиняная кружка с ароматным чаем. Было там что-то травяное, терпкое и пахучее. Каждый глоток разливался внутри блаженным теплом, обволакивал разум тёплым одеялом, нашептывал в уши непонятные слова, от которых становилось спокойно на душе.
Дальнейшее Виктор помнил смутно. Ему казалось, что он находится на яхте, дрейфующей под жарким солнцем. Мерное покачивание волн навивало сонливость, он проваливался в тягучий, липкий сон, в котором мелькали Агафья, какой-то сердитый мужчина, улыбчивый парень, испуганный Прошка, изредка появлялось озабоченное лицо Маши. А ещё, словно в трубе, слышались голоса: мужские, женские, детские, чей-то плачь, всхлипывания. В такие минуты почему-то всегда капал дождь, даря живительную влагу иссохшему горлу и прохладу измученному жарой телу. Когда же этот дрейф закончится?
Закончилось неожиданно. Виктор вынырнул из очередной нереальности и понял всё. Он в настоящем. Не раскрывая глаз, прислушался. В комнате было тихо, только потрескивали поленья в печке, вспомнил, что они с Машей принесли найдёныша в дом тётки Агафьи. Их напоили чаем и оставили на ночь. Виктор окончательно проснулся и сел на кровати. Нахлынула слабость, даже в сторону повело, к горлу подступила тошнота. Виктор несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя её и огляделся. Ну да. Деревенская комната в деревянном добротном доме. Бревенчатые стены цепляли глаз городского жителя. Напротив широкая лавка, на которой свернулась калачиком Маша под ярким лоскутным одеялом. Виктор спустил ноги и хмыкнул, обнаружив, что они до самых коленей обмотаны тряпичными повязками. Хм. А сам он одет в какую-то широкую рубаху. Интересно, его Маша переодевала или та тётка?