Что? заморгала она, поворачивая голову к другу. Что-то случилось?
Похоже на то, ответил Гарри и прищурился. Говори. Ты ведёшь себя странно.
Гарри, я помню, что тебе нужно «личное пространство» и я тебе его предоставляю, отвечает она как-то измученно. Думаю, излишние разговоры в данной концепции неуместны.
Тогда разве тебе не стоило бы потратить освободившееся время на что-нибудь более стоящее, чем весь день просто торчать со мной на пляже? чуть раздражённо говорит Гарри, нахлобучивая кепку на голову.
Гермиона медленно закрывает книгу. Всё это время она ощущала, каким пристальным взглядом он её изучает, что страшно нервировало, а мозги и вовсе превратились в растаявшее мороженое, которое она забыла на лежащем поблизости полотенце. По крайней мере, способность соображать она определённо потеряла, злясь на то, что неспособна прочесть ни единого слова из лежащей на коленях книги.
Было так много сбивающих с толку чувств, что лавиной упали прямиком на голову. А может, дело было просто в этой невыносимой жаре? Нет, слабое оправдание. В любом случае, теперь Гермиона отчаянно пыталась с самой собой совладать и всё же втайне надеяться, что Гарри если и испытывает к ней нечто похожее, то вовсе не потому, что ему просто голову солнце регулярно напекает.
А что ты, собственно говоря, имеешь в виду под «стоящим»? спрашивает она, нахмурясь.
Не знаю. Может, провести время с родителями или, там, помириться с Роном?
Он явно ставил на то, что причина её отчуждённого состояния та ссора с Роном, которую он умышленно не слушал, выйдя с кружкой кофе на веранду. Лишь видел, как вскоре друг яростно пролетел мимо него, остановился поодаль, развернулся, показал ему неприличный жест, на что Гарри хмыкнул и отсалютовал ему кружкой.
Гарри всё же ощущал себя довольно пакостно из-за происходящих здесь событий, но в то же время признавался себе, что хоть это всё и паршиво, но в общем-то не слишком всё же он с рождения привык к некомфортным обстоятельствам и ситуациям, которыми и до нынешних пор изобиловала его жизнь. И похуже бывало, чего там.
Но может, поэтому и на Гриммо заперся, от греха подальше. Нервы всё же совсем не бесконечные, хоть всё же и восстановились слегка за это время.
Спасибо, конечно, за совет, отвечает сухо Гермиона на его слова, снова бездумно принимаясь изучать окружение, лишь бы на Гарри не смотреть. Но как насчёт обсудить тот момент, где ты посчитал, что проведение времени с тобой не считается чем-то стоящим? Пусть даже это подразумевает полнейшее молчание, но я-то к нему ещё со времён палатки привыкла.
Возможно, не стоило мне всё-таки рот раскрывать, ворчит он себе под нос почти неслышно. Значит, я обидел тебя.
Нет, отвечает она, с силой сжав книгу в пальцах. Нет.
Ты ведь на меня даже не смотришь, злится он, а после внезапно хватает за ладонь. Ну же, не ври мне.
Тебе разве это волнует, Гарри? вздыхает она с усталой усмешкой. Только не нужно притворяться, чтобы мои чувства пощадить. Ты ведь ясно сказал, что наседка тебе не требуется, а мне не хочется, будто ты посчитал, что я тебе контролирую или манипулирую, как как Дурсли там, или Дамблдор.
Он слышит горечь в её голосе и чуть сжимает тонкие женские пальцы.
Никто никогда не относился ко мне так, как ты. Я никогда бы о тебе так не подумал.
Мне так не показалось, мрачно отвечает она, глядя на его ладонь, что сжала её пальцы. Ты был прав. Я-то хочу, чтобы ты стал таким, как прежде, но чего хочешь ты? Я совсем не подумала об этом. И я действительно надавила на твою совестливость, заставив приехать сюда.
Будто я об этом не знаю, звучит насмешливое и Гермиона осторожно поднимает на него взгляд. Возможно, я действительно был не прочь поездки. И если бы не хотел, то ничего бы у тебя не вышло. Говорят, я отвратительно упрям.
Я не была бы так уверена в том, что не справилась бы с твоим упрямством,
щурится она с вызовом. У меня в запасе имелось несколько рычагов давления.
Ты себе сейчас страшно противоречишь, но я бы посмотрел, как ты меня убеждаешь, говорит он невозмутимо, и она проглатывает последующие слова.
Что? Нет, нет, ей мерещится Что?
Пожалуй, стоит ещё разок искупнуться, а то скоро уходить, почти блеет она, вытаскивая свои пальцы из его крепкой хватки.
Она снимает накидку, встаёт. Неуверенно оборачивается, закусив губу. Ей страшно ошибиться, но
Развалившись на шезлонге, чуть прищурившись и склонив голову набок, Гарри на неё смотрит.
* * *
Гарри снова просыпается от того, что Гермиона трясёт его за плечи. Он делает судорожный вдох и выдох, когда его пальцы с силой сначала вцепляются в её локти, делая почти больно, а после медленно разжимаются.
О нет, стонет он, закрыв ладонью лицо. Снова. Похоже, снотворные всё-таки не действуют, а эта жара неслабо давит за мозг
Опять кошмары? тихо спрашивает она и вздыхает. Она чувствует, как дрожит тело Гарри, как судорожно он дышит и как громко стучит его сердце.
Гермиона медленно кладёт голову на подушку поблизости и смотрит на него в полумраке. За окном светит яркая луна и она легко может его разглядеть: сонный, взлохмаченный. Такой милый, такой родной. Всегда для неё таким был и останется. Она осторожно касается его волос, успокаивающе гладит.