Как только за ними захлопнулась дверь «Дырявого Котла», Гермиону развернули, скрутили и довольно бесцеремонно толкнули к ближайшей твёрдой поверхности.
Северус сбито дышал где-то над левым ухом, уткнувшись внушительным носом в копну её волос, а Гермионе довольно трудно было сосредоточиться и определить их точное положение из-за того, что она оказалась почти расплющена тяжёлым мужским телом. Его немалый вес эффективно способствовал тому, чтобы почти полностью обездвижить ведьму, лишая её возможности хотя бы трепыхнуться.
Чёрт! Да она едва дышала, поскольку доступ воздуху перекрывала колючая мантия Снейпа, к которой было прижато её лицо!
Нам-то с вами, конечно, известно, что в любой другой день Гермиона Грейнджер и сама бы не отказалась от того, чтобы Северус Снейп прижал её к стене в каком-нибудь тёмном уголке.
В любой день недели и какое угодно время суток.
На самом деле совсем недавно, в прошлую пятницу, она наслаждалась именно этим и точно больше одного раза фантазировала примерно о таком же исходе событий: мрачный, нависающий над ней Северус Снейп и она в малиновом шифоновом платье его горячее дыхание на её коже его пальцы между её бёдер
«М-м-м О, Мерлин!»
Но, честно сказать, конкретно эта минута и для фантазий, и для реальности оказалась совсем неподходящей. После всего, что произошло между ними на прошлой неделе, стало совершенно очевидно: сегодняшний день для подобной близости не подходит, не говоря уже конкретно об этом моменте. В чём они оба действительно нуждались, так это в разговоре, спокойном и вежливом разговоре цивилизованных мага и ведьмы.
Первые минуты две наша рассудительная ведьма ещё питала большие надежды, полагая, что Снейпу понадобилось время, чтобы собраться с духом, возможно, найти верные слова, а потому терпеливо ждала. Однако молчание затягивалось, а единственным звуком, раздававшимся поблизости, по-прежнему оставалось
рваное дыхание Северуса.
Терпение Гермионы потихоньку иссякало, а вскоре и вовсе испарилось. На ожидание было потрачено ещё примерно около минуты, после чего она решила наконец-то действовать, с досадой подумав:
«Да что с ним не так, с этим магом?»
Северус! приглушённым из-за лезущей в рот мантии голосом проскрежетала мисс Грейнджер и, отбросив осторожность, от всей души пихнула мага кулаками в грудь.
После этого толчка наш зельевар наконец отмер. (Одному Мерлину известно, чего он ждал?.. Мужчины!) Чуть шевельнувшись, он отлепился от Гермионы, дав ей возможность снова дышать и двигаться. Затем, после непродолжительных, довольно неловких попыток что-то произнести, Северус уставился на раздражённую ведьмочку совершенно чёрными глазами и решился:
Я вёл себя неправильно неприемлемо, Гермиона. Напридумывал, чего не следовало, и потому должен извиниться перед тобой из нас двоих в тот день бредил именно я
И снова между ними наступила тишина.
Однако в этот раз за ней прятались совсем иные чувства.
О, как легко глубокий баритон уничтожил абсолютно все упреки мисс Грейнджер! Как безоговорочно страстный огонь в глазах Северуса сжёг её подозрения, и как быстро одно из прозвучавших извинений начисто стёрло все сомнения Гермионы, смягчая её сердце и распаляя в теле вожделение.
Теперь она не замечала вокруг ничего, кроме наполненного болью лица Северуса. Его измученный взгляд ранил Гермиону до глубины души, и в янтарных глазах закипали слёзы. Конечно, наша добросердечная девушка не могла спокойно наблюдать за тем, как бывший профессор пытается оправдаться, спотыкаясь на каждом слове. Для неё это зрелище оказалось слишком мучительным.
Поэтому, когда после короткой, но весьма бодрящей паузы и очередного глубокого вздоха, Северус продолжил:
Я не решался не позволял себе верить в то, что счастье ещё возможно Гермиона, я я не знаю, как к тонким губам зельевара прижалась тёплая ладонь, и мисс Грейнджер нежно прошептала:
Т-с-с Я знаю понимаю и мне жаль, что я поторопилась осудить тебя.
Таким вот образом наша молодая гриффиндорка в очередной раз взвалила всю вину на собственные хрупкие плечи.
Как она могла, спросите вы, дорогие друзья?
Ну, подумайте сами: она слишком хорошо знала, сколько страданий выпало на долю этого мужчины, как тяжела была его жизнь, и какие мрачные перспективы сулит одинокое будущее. К тому же именно в этот момент Гермиона Грейнджер честно призналась себе в том, что влюблена в Северуса Снейпа. Разве могла она позволить ему страдать ещё хотя бы на миллисекунду дольше? С её характером подобное было невозможно.
Мягкие, тёплые и чрезвычайно соблазнительные пальчики, что так смело прервали извинения нашего зельевара, послужили ему верным знаком того, что он прощён, и Снейп оказался не в силах контролировать себя далее. В следующее мгновение он ещё крепче прижался к ладони Гермионы приоткрытыми губами, а его руки, коварно прокравшись ниже, оплели её талию.
Она, конечно, сразу откликнулась, поднявшись на носочки и без колебаний поцеловав Северуса. Парадоксально, но вполне ожидаемо: теперь то, что Гермиона вновь оказалась поймана в ловушку между чудесной старинной стеной и ещё более чудесным крепким и мускулистым мужским телом, казалось ей абсолютно правильным и удивительно чувственным. Совсем недавно раздражавший тёмный угол сейчас казался просто идеальным, а момент времени бесценным.