Или же, наоборот, мой разрушенный мозг перестал сопротивляться неизбежному, и то, что я принимаю за реальность лишь фантомы, порожденные болью и страхом угасания?
В любом случае, напуганный едва заметными, но все же всплывающими в моем сознании импульсами извиниться перед незнакомцами? припомнить? испугаться? я не отважился лишний раз шевельнуться и остался стоять, развернувшись лицом к дефилирующим по залам гостям.
Хозяин Пушечной Башни демонстрировал широту души, богатство и некое подобие эстетического вкуса. По залам сновали официанты с подносами, заставленными экзотическими фруктами, разнообразными дарами моря, сырами, копченостями и крошечными тарталетками с чем-то пикантным. Напитки разных видов струились хмельным водопадом в сияющий хрусталь. Взоры гостей услаждали цветы, живописные полотна и собрание древностей гигантские фарфоровые вазы, витрины с камеями и миниатюрами из нефрита, малахита и ляпис-лазури, а также прочими коллекциями. Роскошь убранства едва умещалась в рамки приличия; будь я моложе, смелее и живее, даже я бы не удержался от здоровой иронии в адрес хозяина, буквально расстреливающего своих гостей щедростью и показательным великодушием.
Но что действительно удалось барону Феллу (вернее, как подозреваю одному из рабов его Дома, которому поручили подготовить раут) это музыка.
Ненавязчивая приятная мелодия, исполняемая на струнном инструменте, нежно, как сшитый из стрекозиных крыльев плащ, как теплый ветер, обволакивала каждого, переступающего порог. Порхала, как беззаботный мотылек; сверкала брызгами летнего ручья, срывающегося с камня и наполняющего прохладой каменную чашу в заповедном лесу То быстрая и задорная, то более спокойная и задумчивая, с флёром легкой грусти, мелодия очаровывала.
Теперь я видел, кто ее исполнял.
Музыкальным гением оказалась девушка хрупкого, миниатюрного сложения; из-за контраста с темными, цвета воронова крыла волосами, уложенными простыми, ниспадающими на плечи волнами, ее лицо казалось особенно бледным, почти неживым. Вернее, замершим в наивысшей сосредоточенности: исполнительница прикрыла глаза, чтобы полностью отдаться искусству. Она играла на какой-то разновидности цимбал более громоздкой и сложной, чем мне доводилось видеть; настолько мастерски, что можно было подумать у нее не две руки, а минимум восемь, так быстро и ловко касались струн деревянные молоточки.
Но, как ни печально, внимали божественной музыке немногие. Буквально в двух шагах от музыкантши какой-то приближенный барона Харгрейвза смачно, с причмокиванием, рассказывал пошлую шутку, а двое его слушателей, в бежево-розовых туниках Дома Бхарапутра, готовились в любой момент разразиться хохотом. Стоящий чуть далее их лупоглазый
начальник подобострастно лебезил перед бароном Риовалем. Увешенный орденами военный в мундире неизвестной мне страны медленно продефилировал мимо исполнительницы, лишь на секунду отвлекшись от быстрой пламенной речи, которой его развлекал один из служащих Дома Фелл.
Собственно, кроме меня, наслаждались музыкой только те двое бетийцев в серо-белых одеяниях.
Один, тот, что повыше, отдался искусству искренне и страстно: его миловидное, нежное, как у девушки, лицо окрасилось румянцем восхищения, карие глаза лучились восторгом. Забывшись, он сам не заметил, как начал покачивать головой в такт мелодии. Необычное поведение для военного, подумалось мне; присмотревшись, я отметил и прочие нелепости в облике молодого бетийца: его телосложение трудно было назвать брутальным или спортивным, если, конечно, речь не шла о таком виде спорта, которым занимаются от скуки. Например, о фехтовани в его салонном варианте или верховой езде. Узковатые плечи, скрытая высоким воротником изящная шея, тонкие запястья, легкие, порывистые движения Так могла бы выглядеть девушка, шутки ради облачившаяся в мундир своего брата.
М-да, вот только девушки, как правило, не смотрят на прекрасных исполнительниц так, будто Нет, первое впечатление меня не обмануло: молодого бетийца явно в первую очередь завораживала музыка. Но и исполнительницу он отметил не только из-за ее мастерства.
Мужчина или женщина? Я все еще не нашел ответа и в поисках подсказки перевел взгляд на второго бетийца.
О, это был еще более интересный субъект. Низкорослый горбун, прихрамывающий на обе ноги, с головой непропорционально крупной. Его лицо создали для человека, имевшего шанс стать красивым угадывался череп правильной формы, довольно симметричный, предназначенный для большого объема мозгового вещества, но потом Создатель смял свое творение, добавил морщины и складки. Это лицо принадлежало человеку, ежесекундно испытывающему боль уж я-то знаю, что это такое; человеку, для которого мир не более, чем иллюзия, морок, фантазия до тех пор, пока он не вырвется из оков немощной плоти и не перевернет вселенную, зажав ее в кулак и начав диктовать перепуганной пленнице свои собственные условия.
Я еще гадал, насколько молод этот горбун любопытство, с которым он осматривал гостей и интерьеры Пушечной Башни, плохо вязалось с первым впечатлением от морщин и горьких, старческих складок в углах рта, когда мелодия закончилась.