Химена, подымись с ними на башню поглядеть, как зарабатываем мы свой хлеб. Сердце во мне вырастает, коль вижу тебя пред собою».
Песенно-эпическая стихия описаний и диалогов, перемежаемых строками из народной поэзии, подводит нас вплотную к третьему воплощению образа Химены. Третья Химена это Химена романсов, и эта грань образа потребовала от автора особенно тонкой шлифовки, ибо вбирает в себя всю пышность и богатство народной традиции, всю человечность народно-поэтического толкования, всю силу воспетой романсами трудной Химениной любви и ревность к инфанте Урраке, и юность, рядом с Родриго, в садах любимой Кастилии, и разлуку с родными местами и с любимым, и многое, многое другое, чем наивное, чистое, неистощимое народное вдохновение на все лады разукрасило
жизнь и страданье верной подруги Моего Сида. Поэтому книга о Химене зачастую переходит как бы в песню, как бы в народный романс в прозе, и сама проза в таких местах становится ритмической, напевной, приподнято-эмоциональной. Голос автора словно сливается с голосами безвестных певцов-хугляров, нараспев сказывающих средневековой толпе приключения и случаи, связанные с любимыми героями: «О горе, думает она, вспомнить только, какую боль причинила мне эта инфанта Уррака, с сердцем, полным злобы! Как смотрела она на моего Сида: Ты помнишь, Родриго, как вместе в Саморе детьми мы играли с тобою? А ведь по завещанию её отца, короля Фернандо, владелица Саморы инфанта должна была проводить дни свои в обществе одних лишь монахов и прелатов Какую ревность вызывала она во мне»
Однако все особенности стиля книги, связанные с различными гранями центрального образа, это не только стилизация. Автор как бы «глоссирует» легенду, уточняя, разъясняя, подчёркивая в ней наиболее важное, согласуя её с историей, приводя в равновесие обе эти силы легенду и историю, и поэтому стиль повести так органически связан с её замыслом: замысел и стиль взаимно проникают друг друга. Эту органичность отмечает и Рамон Менендес Пидаль в своём письме автору после прочтения книги: «Дорогая Мария Тереса, ты не представляешь себе, какие чудесные минуты пережил я, читая твою Химену, следуя за твоим повествованием, таким ярким, таким насыщенным историческими воспоминаниями, таким живым, взволнованным, поэтическим, таким истинно кастильским»
Мы говорили выше о трёх гранях центрального образа книги и связанных с ними стилевых слоях. Но есть ещё одна грань, ещё одна Химена, быть может главная, с которой связана общая направленность всей повести. Это простая душа, ощущающая своё кровное родство с простыми женщинами из народа, жёнами Сидовых воинов, как и они, мужественно, стойко и кротко переносящая разлуку со всем, что ей дорого, не сетующая на своё одиночество, лишения и беды, чистотою, добром и силой духа одна поднимающая и воспитывающая детей, идущая со скромной и благородной готовностью на любые жертвы во имя любимого и святого дела, которому посвятил он свою жизнь, сама готовая отдать и труд свой, и жизнь свою за любимую родину, за то, чтоб была она свободна и покойна, чтоб жилось в ней широко и радостно таким вот простым людям, крепкими корнями связанным с родной землёй. Химена, такая, как многие, счастливая тем, что она такая, как многие; Химена, чей удел терпеть, с достоинством, без слёз, без жалоб, и ждать любимого в своём гордом одиночестве, долгие годы ждать, ждать, ждать Не так ли ждали своих мужей с поля битвы тысячи и тысячи женщин во время гражданской войны в Испании, не так ли ждали во время нашей Великой Отечественной войны? Образ Химены женщины из народа, рождённый ещё безвестными певцами средневековья, распевающими по дорогам Испании романсы о Сиде, находит в книге современной испанской писательницы своё лирическое, поэтическое, тёплое воплощение. Мы видим Химену, неудержимо любящую жизнь, обожающую весёлую песню и задорную шутку, встречающую звонким смехом возвращение стад, радующуюся, как крестьянская девчонка; при виде милых своих овечек, с переполненным сердцем упивающуюся наивными и прекрасными обычаями народных празднеств:
«Здравствуйте, мои жесткошёрстые, милые вы мои! Вы пришли, не подав заранее весточки, как те, что возвращаются домой. Здравствуйте, мои курчавые, рыжие, коротконогие, круглоголовые Да какие же вы пропылённые, перепачканные после долгих переходов по пустынным равнинам Кастилии в поисках пастбища А уж в горле-то у вас пересохло, верно, по долгой дороге»
Народные сцены, такие, как встреча стад, описание празднеств, беседы простых людей, лучшие в книге, лучшие и самые современные, несмотря на архаичность описанных в них обычаев и целый ряд архаических выражений, встречающихся в них. Ибо они выражают характер испанского народа, те лучшие его качества, о которых говорил в предисловии к первой книге Марии Тересы Леон о Сиде Фёдор Кельин, честность, прямоту, горячую любовь к родине
«В Испании лучшее это народ», писал Антонио Мачадо. Книга Марии Тересы Леон «Химена» ещё раз подтверждает эту высокую мысль.
Инна Тынянова