Де дой, Паркинсон, сказал он, приподнимаясь на локте, чтобы поглядеть на неё. Есди бы я бог тебя убить то давдо убид бы!
Ты только языком молоть горазд, всхлипнула она, глядя в небо. А как до дела доходит
Я тебе уже сказад бошешь повеситься, есди хочешь, рыкнул он.
Достал ты меня уже! сказала она и рывком села.
Потом нашла платок и принялась вытирать слёзы. Покончив с этим занятием, достала палочку и навела на него.
Ду, что, заабадишь, дакодец? с надеждой спросил он.
Мерлин, какая мерзость! с отвращением констатировала она, глядя на него. Сядь ровно!
Паркинсон, убибать мождо и в таком положедии! проворчал он, усаживаясь по-турецки.
Да заткнись ты наконец! закричала она. Сил нет слушать твоё хрюканье!
Де сдушай! пожал он плечами.
Она поднялась перед ним на коленях и нависла близко-близко, изучая набухшее месиво у него на лице.
В следующий раз напомни мне не бить тебя ногами по лицу! сказала она. Я грешным делом думала, что большим уродом, чем ты, быть невозможно и вот наглядное опровержение. Помесь тапира и коалы с кровавыми соплями, её передёрнуло. Сиди, не дёргайся!
Она наставила на него палочку и что-то зашептала. Он почувствовал зуд в носу и прохладу. Сразу стало легче дышать, а с лица словно сняли тяжёлый груз, тянувший его вперёд.
Вот, удовлетворённо сказала она. Через пять минут пройдёт, а пока помолчи, чтобы я не слушала это гнусное блеяние!
Бесподездо, Паркинсон, возразил он.
Заткнись, я сказала, равнодушно произнесла она.
У бедя дос сдомад, и гудосить я де перестаду! воскликнул он.
Заткнись! заорала она, чуть не ткнув ему в глаз палочкой. Подумав, она её спрятала в рукав и начала бесцеремонно ощупывать спадающую опухоль в поисках хряща. А, вот! торжествующе сказала она и водрузила хрящ на место, нисколько не заботясь о его комфорте.
Хотелось заорать и больно её ударить.
Бг-х-м! сказал он, стиснув зубы, и почувствовал, как кровь снова хлынула из заживших было сосудов
Поттер, тебе больно? участливо спросила она, заглядывая ему в лицо. Он помотал головой. Больно, я вижу! мило улыбнулась она и сказала с укором: Ты просто не хочешь сделать мне приятно признанием, но тебе-то больно! А жизнь потихоньку начинает налаживаться! закрыв глаза, она вдохнула носом и расправила руки, словно крылья. Ах, как мне приятно оттого, что тебе больно!
Потянулась, открыла глаза и стала было доставать палочку, но ей на глаза попалась собственная ладонь.
Это что? в ужасе спросила она и поднесла вторую руку, которая тоже оказалась заляпана в его крови. Это что? закричала она, вытаращив глаза.
Руки, подсказал он, почувствовав, что может уже говорить нормально.
Я вижу, что руки! А что на них?!! она побледнела, глаза её закатились, и она кульком обвалилась на траву.
Кровь, равнодушно пожал он плечами и осторожно пощупал нос.
Вроде, больше не болит, и дышать можно без проблем. Поглядев на неё, он немного подумал и поднялся на колени. Взял её ладонь и полой мантии тщательно вытер свою кровь, пару раз поплевав для надёжности. Потом то же самое проделал с другой рукой. Ещё немного подумав, он склонился над ней, опёршись на руку, и закатил пощёчину. Поменяв руки, шлёпнул по другой щеке. Она почти сразу очнулась, и пару секунд безумно моргала, пока он не ударил её в третий раз, вскрикнула, схватилась за стремительно краснеющую
щёку, посмотрела на него и посмотрела вниз.
Поттер, ты что это собрался делать? дрожащим от страха голосом с ненавистью спросила она.
Он посмотрел на неё и посмотрел вниз. Оказывается, он стоял на коленях между её ног, нависнув над ней, и рукой опирался рядом с её головой. Когда он поднимался, его ничуть не обеспокоило такое положение, поскольку он и в мыслях себе не мог подумать ничего такого Теперь же, когда она на него смотрела такими глазами, он понял, что такую позицию нельзя было даже назвать двусмысленной когда он наклонился вперёд, чтобы влепить ей пощёчину, ноги её поднялись в воздух, а юбка задралась, и ему отлично были видны её белые трусы. Его снова начал душить смех. Подумать только любой сторонний наблюдатель мог заявить в суде присяжных, что он собрался трахать эту мымру!
А что не так? спросил он.
Ты что это собрался делать? снова спросила она, и её голос зазвенел от возмущения.
А ты что подумала? осведомился он. Или тебе такая поза непривычна? Ты, можешь, предпочитаешь раком?
Слезь с меня! закричала она, отталкивая.
Он поднялся и сел на колени, отпуская её. Она тут же сдвинула колени вместе, натягивая на них юбку, а потом и вовсе повернулась на бок и села, отодвигая ноги от него подальше. Лицо у неё при этом было цвета варёной свёклы.
Подумать только, слизеринская подстилка изображает из себя недотрогу! хмыкнул он.
Что ты сказал? встрепенулась она, резко повернув к нему голову.
Подстилка слизеринская! лениво повторил он.
Что ты сказал? прокричала она.
Подстилка с готовностью произнёс он.
Я не подстилка, урод! завопила она, вскочила на ноги и нависла над ним, готовясь ударить. Сейчас же возьми свои слова назад, а то я вобью их тебе в глотку!
Ха-ха-ха! расхохотался он, картинно схватившись за живот и запрокинув голову. Да ты гонишь! Все знают, что ты всем парням в Слизерине давала, он, наслаждаясь беседой, откинулся назад, опёршись не руки.