Что значит для девушек? спросил он.
Ответа не последовало, поскольку его собеседница уже была без сознания. В небольшом чуланчике в коридоре нашлась потрёпанная метла, он захватил её и пошёл на выход, раздумывая, чем головная боль у девушек отличается от головной боли у всех остальных. Надел мантию-невидимку и выскользнул наружу. Там несколько мамаш в разноцветных одеждах гоняли по улице остатки молодёжного кружка по интересам, который превратился в разрозненную толпу, лишившись вожака. Вопли самого вожака, перемежаемые так знакомыми ему шлепками ремня, доносились из одного из окон по соседству. В общем, нормальный такой день в обычном этническом гетто Лондона. Он сел на метлу, взмыл в небо и направился на северо-восток. Предстояло нанести несколько срочных визитов.
* * *
Её затянуло в глубокий омут кошмаров. В жёлтом тумане мимо с жутким воем проносились зелёные молнии, увенчанные масками Ближнего Круга Пожирателей Смерти, которые с криком «Авада Кедавра!» взрывались на множество маленьких зелёных змеек. Откуда-то выскочила белая лабораторная крыса и, хлопая красными глазками, вдруг превратилась в Драко Малфоя. «Вы все будете иметь дело с моим отцом!» выкрикнул Малфой, прячась под юбку Нарциссы. Миссис Малфой вдруг поплыла рябью, и на её месте сначала появилась Беллатрикс, которая с жутким хохотом отрастила бороду и усы и превратилась в огромного чёрного пса. Пёс прыгнул, ловя в воздухе пролетающего мимо младенца, перекусил того пополам и стал превращаться в бородатую фигуру в синем балахоне волшебника,
покрытом звёздами и полумесяцами. Секунда и Дамблдор рассыпается на десятки половых членов в мантиях разных факультетов Хогвартса, которые, зловеще блестя головками и плюясь белёсой жидкостью, прыгают в её сторону на упругих мохнатых шарах. Потом из ниоткуда появляются две огромные ручищи, и члены в испуге разбегаются. Она знает, что бояться больше нечего. Руки хватают её, тормошат и насильно разжимают стиснутые зубы, после чего в рот начинает ползти какая-то вязкая и липучая дрянь со вкусом малинового варенья. Она сопротивляется, руки хлещут её по щекам, и она сдаётся, глотая эту мерзость вместе со слезами унижения. А потом жёлтый туман сгущается так, что в нём становится невозможно дышать, и она благодарно падает в объятья обволакивающей её тьмы.
* * *
Убедившись, что её жар начал спадать, и она заснула нормальным сном, он, выругавшись, потратил несколько минут на залечивание укуса на руке. Будь чуть менее расторопным и проклятая тварь, будь она неладна, вместо благодарности за лекарство откусила бы ему пальцы! Остановил кровь и нанёс на глубокую рану зелье, которое должно было стянуть края и заживить. Потом замотал кисть бинтом и вздохнул. Слишком много мороки с бесполезной идиоткой, но бросить её пропадать одну он не мог в точности так же, как не смог вчера бросить в огне мерзкого выродка Малфоя. В его системе ценностей это было бы неправильно, а на весь остальной мир было наплевать. Проверив, что кровь больше не сочится через ткань повязки, он снова направился на выход.
* * *
Теперь ей снились родители мягкая улыбка мамы и радостная папы. Сколько она себя помнила, он всегда улыбался, когда её видел. Пока не пошла в школу, ей и представить было невозможно, что бывает иначе, а потом, когда увидела родителей других детей, улыбка отца стала раздражать неужто он не способен хранить серьёзное лицо в присутствии её одноклассников и их важных родителей, как, к примеру, тот же мистер Малфой, достоинство и гордость которого её всегда подавляли. И только лишившись мамы и папы, поняла, что потеряла не только их, она потеряла этот Люмос в душе, которым там всегда горела радостная улыбка отца. Папа подхватил её на руки и закружил, а потом поставил, и её обняла мама. Отец обнял обеих, радостно смеясь и целуя в макушки. А потом всё исчезло.
Она очнулась разом, рывком, словно кто-то дал её пинка, выкинув из того блаженного сна. Увидела разводы краски на потолке и поняла, что дома, точнее в той квартирке, которую отец снял год назад. Повернув голову, она наткнулась глазами на чудо. Закрыла глаза, прогоняя наваждение, а потом снова открыла. Чудо было на месте. Не поверив, она с трудом протянула трясущуюся руку и сразу зашипела обжегшись. На тумбочке рядом стояла пол-литровая стеклянная кружка, полная ароматного душистого чая небесной красоты янтарного цвета с распустившимся цветком внутри. Рядом на подносе было выложено печенье датское, бельгийское Такой роскоши она уже два года как не видела. Нет, в Хогвартсе, конечно, давали печенье, но тыквенное, а эту мерзость она даже при всей своей любви к сладкому есть не могла.
На её шипение в комнате появился какой-то незнакомец, и она сразу прикрылась одеялом, вдруг ощутив, что вся насквозь мокрая. Незнакомец принёс с собой ещё одну пижаму и полотенца, которые просто бросил на постель.
Вы кто? спросила она испуганно.
Конь в пальто! отозвался он.
По-Поттер? запинаясь, переспросила она, узнав знакомый голос.
Хреноттер! огрызнулся он. Переодеться сможешь?
Она обессиленно упала на подушки, оценивая свои возможности, и кивнула. Он пожал плечами и вышел. На самом-то деле она не то что переодеться даже взять печеньку с подноса не могла. Лежать в липком мокром белье было противно.