Поттер, слабо позвала она.
По задержке, с которой он появился, поняла, что был на кухне. Он зашёл и остановился в ожидании.
Только не смей подглядывать! сказала она, вяло всплеснув руками.
Да сейчас! ощерился он.
Тем не менее, несмотря на эти слова, ей не показалось, что он вёл себя нагло. Сел рядом с ней на кровать и поднял, закинув руки себе не плечи. Потом задрал верх пижамы до плеч и сразу вытер влажную кожу полотенцем.
Мерзавец, прокомментировала она, когда он вытирал её грудь.
Обернув тем же самым полотенцем, он снял с неё верх пижамы и другим полотенцем вытер руки и плечи. Потом надел сухое и размотал полотенце.
Гадёныш, сказала она, когда он уложил её и снял одеяло. Стянул с неё штаны, и она сразу прикрыла руками наготу, а он стал спокойно вытирать кожу. Потом бесцеремонно перевернул её на живот, и она, взвизгнув, попыталась прикрыть зад, а он всё так же, казалось, безразлично, продолжил. Натянул на неё штаны, поменял
носки на сухие и, с кряхтением закинув на плечо, потащил на кухню.
А протянула было она руки в сторону нетронутого чая на тумбочке. А как же
Не суетись, буркнул он. Сейчас принесу.
На кухне усадил её в кресло и придвинул к столу. Потом принёс из комнаты чай и дал отхлебнуть несколько глотков. Позволив обжигающей жидкости смочить горло, она блаженно откинулась на спинку.
У тебя сейчас слабость, так что нужно хорошенько подкрепиться, сказал он. К тому же мы с тобой целый день не ели.
Но ты-то уже спросила было она, а потом осеклась, увидев его взгляд.
Я так не могу, просто ответил он. Как ты сказала дамы вперёд.
Но сейчас-то развела она руками.
Сначала ты, с нажимом сказал он и поставил перед ней миску с бульоном и толстым ломтем баварского ржаного хлеба.
Это что? в ужасе спросила она.
Это вкусно! ответил он.
Она попробовала поднять руку, но сразу поняла, что ложку удержать не получится слабость продолжала накатывать волнами. Он пододвинул стул к креслу, зачерпнул бульон и поднёс ко рту. Она несколько секунд пристально глядела ему в глаза.
Я тебя ненавижу! напомнила она и раскрыла рот.
Пусть не думает, что кормление с ложечки что-то изменит! Он аккуратно направил туда ложку, а потом поднёс хлеба. Она откусила.
Твоя ненависть непродуктивна, Паркинсон, сказал он, отправляя в неё ещё ложку бульона. Если бы ты могла меня убить тогда совсем другое дело. Так, а теперь ещё хлебушка! А так Что есть твоя ненависть, что нет Погоди, я сейчас вытру, потянулся он за полотенцем, заметив, как струйка бульона спускается по подбородку. Кстати, ты знаешь, что есть другие заклинания, которыми можно убивать?.. Редукто, к примеру. Не спеши, прожуй сначала.
Закончив есть, она с сожалением заглянула в миску и вздохнула.
Авада убивает без следов и крови, сказала она.
Он изумлённо замер, глядя на неё, а потом расхохотался. Она прикусила губу, проклиная себя за болтливость.
Идиотка, ты, что ли, крови боишься? А-ха-ха-ха! Поглядите на неё! корчился он, держась за живот и показывая на неё пальцем. Дура из Слизерина боится крови! Ой, не могу!
Она пнула его носком и зашипела от боли, больно ударив нежные пальчики о его кость. Он сначала оторопело смотрел на неё, а потом улыбнулся:
Так, силы пинаться есть значит, можно приступить ко второму!
Силы действительно постепенно наполняли её, а вот от его жизнерадостной улыбки хотелось выть и лезть на стенку. Он поставил перед ней большую тарелку с пюре и сардельками. Она опёрлась грудью о стол и, ковыряя пюре, следила, как он с огромной скоростью заталкивает в себя свою порцию, а потом ещё и добавку. Время от времени он останавливался, чтобы порезать сардельку в её тарелке, и тогда она, уткнувшись взглядом в стол, шептала, «Ненавижу! Ублюдок!», а он только хмыкал и продолжал есть.
Когда, наконец, насытилась, она откинулась в кресле и прикрыла глаза, блаженно ощущая, как по сосудам во все уголки измотанного организма струится энергия. Он тем временем, чертыхаясь чему-то, мыл посуду. Она вспомнила, что в доме, когда она последний раз его покидала после похорон того, что осталось от родителей, было пусто, как шаром покати.
Поттер, сказала она, не будучи даже уверенной, что он её услышит за шумом воды. У меня нет денег. Совсем.
И что? спросил он, перестав чертыхаться.
Мне нечем тебе отплатить покачала она головой.
Паркинсон, проникновенно сказал он. Тебе всегда есть, чем мне отплатить! и мерзко хохотнул.
Она с облегчением вздохнула. Нет, мир ещё не рухнул, солнце светит, птички поют, а подонки так и остаются подонками.
Я не люблю оставаться в долгу! упрямо сказала она, с трудом поднимаясь и отодвигая кресло.
Так не оставайся, чудачка! весело сказал он, не оборачиваясь.
Предлагаю отдать долг прямо сейчас! процедила она.
Отодвинула на край стола кружки и блюдо со сладостями, спустила штаны пижамы до колен и легла грудью на стол, со страхом зажмурившись и готовясь к самому худшему. Шум воды прекратился, и через секунду правую ягодицу обожгло болью. Потом он схватил её волосы в пятерню и подтянул голову к себе:
А ну, надела обратно штаны, мымра! разъярённо заорал он ей в лицо так громко, что она почувствовала, как волосы шевелятся от ужаса.